— К кому с заявлением? — спросила, обводя взглядом терминаторов в юбках.
— Каким? — кто-то нехотя отвлекся после длительного молчания.
— Об увольнении.
— Ко мне. — Подняла голову барышня возле окна.
Я прошла вперед и протянула ей лист. Она пробежала глазами, и, кивнув, открыла какой-то файл на компьютере. Зарегистрировала и сказала:
— Как подпишут, я сообщу.
— Все?
— Все.
Спускаясь вниз по лестнице, боялась лишь одного — столкнуться с Марком Яновичем. А когда подходила к своей локации — меня стала бить крупная дрожь. Отходняк.
Как ни странно, все мои страхи оказались практически напрасными. Вульф не появился в ресторане, чего я боялась до чертиков. Зато мне позвонила Анна Дмитриевна, и разговор у нас состоялся не радужный. Она предлагала повысить оклад, говорила, что подставляю ее, просила дождаться зимы, когда уже будет «не сезон» и прочие вещи. Сказать ей напрямую о том, почему решила уволиться и что зимой мне куда сложнее будет найти работу, чем сейчас — не могла из чувства этики, а потому покаянно бубнила о том, что остаться никак не могу и даже попросила прощение.
На следующий день Марк Янович вошел в павильон, как ни в чем не бывало. Минут пятнадцать пил кофе с водой, буравя меня взглядом, но не сказал и слова. Только поздоровался, когда входил. Зато за эти минуты я смогла дословно вспомнить молитву «Отче наш» на старославянском и убедиться в том, что все сделала правильно.
После того, как он ушел, с облегчением выдохнула, но, как оказалось, рано радовалась. Вульф позвонил мне на мобильный буквально через десять минут. Обычно я не отвечаю на звонки с незнакомого номера, но учитывая, что на тот момент находилась в активном поиске работы — ответила, не вглядываясь.
— Девочка моя… мой сладкий бибабо… — послышался вкрадчивый хорошо знакомый голос. — Ты делаешь ошибку за ошибкой… — После чего раздались гудки.
Рассказывать, как меня трясло после этого, не буду, так как все равно словами не передать весь спектр эмоций.
Ближе к вечеру мне позвонил кто-то из бухгалтерии и казенным голосом бесстрастно сообщил: «Александра Анатольевна? Ваше заявление подписано. Две недели отработки и можете забирать трудовую у Елены из отдела кадров».
Отличная новость не принесла радости. Предчувствие подсказывало, что просто так история не закончится, и я, как всегда, оказалась права.
Видя, как Марк Янович делает странные передышки между раундами, меня уже не удивило, что несколько дней кряду я не наблюдала его поблизости. Закончилась первая неделя моей отработки, и я решила, что вечером расскажу Кире о том, что увольняюсь, так как сверху, почему-то никто никому ничего не сообщал.
Услышав просьбу секретаря прийти к директору, выпила двойную дозу успокоительных, отдышалась, и, набравшись мужества, отправилась слабеющими ногами на пытку.
Всю дорогу повторяла и придумывала, что буду отвечать, но даже и предположить не могла, что меня ждет в кабинете управляющего.
Войдя внутрь, застыла. В помещении, кроме Марка Яновича, находилось еще двое: юрист и моя младшая сестра. Сердце больно дернулось в груди.
— Проходите, Александра Анатольевна. Присаживайтесь.
Мой взгляд был прикован к зареванной Диане, и я, словно робот, сделала то, о чем меня попросили.
Следующие десять минут юрист очень умными фразами заколачивал гвозди в гроб моего самообладания. Если вкратце — Дианку поймали на воровстве. Она работала в отделе снабжения. Откаты с проводимых тендеров и прочих закупок были доказаны документально и возложены передо мной для ознакомления.
Дрожащими руками, ничего толком не соображая из-за ужаса, я пересмотрела несколько листов и подняла глаза на сестру. Та съежилась и опять заплакала. Тихо, беззвучно, вздрагивая всем телом.
— Сколько..? Сколько она должна?
— Около двадцати тысяч. Сумма приблизительная, сами понимаете. Плюс издержки. Более точную мы сможем дать к концу завтрашнего дня.
То, что речь шла о долларах, почему-то и сомнений не вызывало. А вот где теперь ей взять такие деньги — мне даже думать не хотелось. В конце концов — продадут со своей мамой дачу.
— Какой у нас срок, чтобы вернуть?
— До конца текущего месяца. — Сообщил юрист. Директор все это время молчал, глядя на меня.
Я снова посмотрела на Диану. Ей отмерили двадцать с лишним дней. Не так уж и плохо. Должна выкрутиться. Но я совершенно не подумала о другом и мне незамедлительно об этом сообщили. Ей светило увольнение по статье. Мало того — по закону полагалось уголовное дело.