Платонида ожидала всего, но не этого, хлопнула руками об полы, побледнела да «свят-свят-свят» только и лепетала.
— Вы, кума, меня знаете, я и при своих вверх не лез, помните, в революцию тоже стоял в стороне, кто меня не ловил: и петлюровцы, и гетманцы, и деникинцы, и красные. Помните, как у вашего покойного батеньки в кожевенной мастерской пересиживал, никогда я политику не одобрял, а тут такой поворот. «Не по мне эта высокая должность», — говорю. А он смеется. «Наши благодетели, — говорит, — из столба сделают попа». И еще добавил, что советует не отказываться, так как это уже саботажем пахнет, а у них за саботаж расстрел. Так и сказал, кумушка, расстрел…
— Ну и что же вы? — ожила наконец Платонида.
— Стал хитрить. Прикидываю себе: кого подставить? Вспомнил Макара Калениковича, ну, этого бухгалтера из «Заготльна», вот, думаю готовый этот… бурго… мистр, но молчу, прошу только разрешения с бабой посоветоваться. Улыбнулся комендант да как-то так, что вроде бы и смеялся, а вроде бы и сердился, разрешил. Ну я быстренько к Макару Калениковичу, дай, думаю, предложу. И что же вы думаете? Нету Макара Калениковича дома, а забрали еще раньше меня, да и как корова языком слизала. Ну, думаю себе, ведь и он стал отнекиваться… Вот и доотнекивался… Вот и доотнекивался… Поэтому я уж и со старухой не советовался, явился в назначенное время…
— Согласились?
— А куда денешься?..
— И что же?
— Ох и напел он мне, ох и напел. Бегу вот, как с цепи сорвался. Ой, пропала, кумушка, моя голова!
— Что же он вам? Неужели что-нибудь такое?..
— А то как же! Значит, перво-наперво: подай готовеньким все, чем земля богата: и житечко, и пшеничку, картошечку и зелень, из сада все, и сено и солому, живность всякую, какая только водится: коровок и овец, коз и кроликов, уток и гусей, кур и индюков, а уж сало, мясо, молоко, масло, яйца, перья, шкуры — это само собой, будто из одной коровы можно одновременно и мясо, и шкуру, и молоко, и масло взять. И не просто дай, а сколько скажут. А не дай — наказание. До расстрела…
— Господи боже мой…
— Да разве это все? Налоги отдельно. И за то, и за другое, как начал высчитывать, ну, скажу вам, кума, я специалист по страхованию, но чтобы додуматься до такого… Да и этого мало. Главное, что все надо взять на строгий учет, в первую очередь людей. Особенно молодежь, хлопцев и девчат. Слышите, что сказал? «Мы знаем, вы люди энергичные, работящие, честные, но слабовольные, беспомощные, сами себе помочь не можете. Нам известно, что все украинцы, разве что кроме большевиков, рады нашему присутствию, и поэтому мы пришли, чтобы владеть вами. Мы, — говорит, — вывезем в Германию всю вашу молодежь, научим ее культурно жить и работать. Нам нужны работящие и покорные люди, приближенные к нашей нации, а тот, кто не способен или не желает стать таким, не имеет никакого права на существование». Слышали, кума? И велел немедленно взять всю молодежь на учет и готовить…
Платонида почувствовала, что ноги ее не хотят держать, сердце забилось, так как мысль сразу же завертелась возле внука, возле Спартака.
— Ой, страсти господни, да что вы говорите? Да разве же можно детей… от родителей отлучать?
Чалапко только хмыкнул, словно обиделся за такие слова.
— Что вы, кума, что вы говорите, и слышать мне это обидно, будто бы я вас обманываю. Видно, они такие, что у них и нитка зря не пропадет… Ага, ваш внучок с вами? Не поехал? Ну, вы с ним поберегитесь, я вас заранее предупреждаю… Придумайте что-нибудь, потому что хоть я теперь и главная власть, но… Выдумали же, мерзавцы, — вспомогательная. Помогать должны, собственными руками делать то, что им захочется… Тут не то что чью-нибудь дочь или внука чьего-нибудь, а собственную бабу отправишь на трудовой фронт, если прикажут, эти не посмотрят…
Когда Платонида догнала, сестру с племянницей, те, глянув на родственницу, перепугались. Лица на ней не было, руки тряслись, ноги петляли по стежке, в глазах тревога.
— Тонка, что с тобой? — прищурившись, спросила Ярчучка. Она еще и до сих пор подозревала сестру в незаконных связях с давним ухажером.
— Ой, не спрашивай, сестра, не спрашивай…
— Что он тебе такого наговорил?