Сергей понял, что она вспомнила день, когда он первый раз сел на коня.
А было так. В первые дни, как приехал в совхоз, ездил Сергей в тарантасе. Но вот предстояло ехать на пятую ферму. Оказалось, что добраться до нее можно только верхом. Сергей с Ягдой пришли на конный двор. У двора кучкой стояли рабочие.
— Оседлайте мне лошадь, — сказал Сергей небрежно, как будто всю жизнь только и давал такие распоряжения.
Пошли седлать. У Сергея сердце екнуло… Горожанин, он не знал лошади, а верхом на нее не садился ни разу. Трудное или легкое это дело? Сначала ему казалось, что легко — что ж такого, сел и поехал, — но он вспомнил, что существуют для чего-то школы верховой езды, что есть какие-то правила и законы, и Сергею стало не по себе.
— Готово, — сказал конюх, хлопая Серого по крупу.
«Сумею ли я хоть влезть на седло?» — подумал Сергей, но, против ожидания, это ему удалось легко.
Жеребец спокойно вышел из ворот. Но тут кому-то из конюхов вздумалось огреть Серого жичиной. Жеребец бросился вперед, Сергей, выпустив повод, успел ухватиться за луку и, как мяч, запрыгать в седле. Серый порядком помотал, потряс его по улице, потом, недолго думая, повернул к ближайшей избе, остановился перед окном и ткнулся носом в стекло. Изнутри чьи-те лица прильнули к окну. Покраснев, Сергей взял повод, уравнял его в руках, повернул жеребца и поехал тихо-тихо.
Проехав версты две, он попробовал перейти на рысь. Но всякий раз начинал при этом так подскакивать, что принужден был обеими руками хвататься за луку и крепко держаться за нее, чтобы не вылететь из седла. Прыжки причиняли мучительную боль. «Неужели все всадники так же прыгают в седле? А если нет, что они делают, чтобы не прыгать?» — думал он, да так и не разгадал этого секрета.
Вернулся он в деревню совершенно разбитым.
— В следующий раз я охотнее понесу лошадь на себе, чем сяду на нее, — сказал он Ягде, сильно рассмешив ее.
…В летний лагерь карьером влетел Магсюм. Ягда кончила зашивать прореху на рубашке.
— Спасибо Ягда. — Сергей обернулся к Магсюму: — Ты что, ошалел?
Магсюм слез с коня.
— Здравствуйте, Ягда-апа!
— Здравствуй, дружок.
— Уф-ф… — выдохнул Магсюм, опьяненный скачкой и ветром. — От конь! — и откинулся спиной на траву.
— Ну ладно, чего привез-то!
Из кирзовой сумки, перекинутой через плечо, Магсюм, вывалил перед Сергеем кипу газет:
— Вот тебе «Комсомолка»… «Литературная»… «Животновод»… «Правда». — Снова откинулся на спину. — Читай, буду слушать.
Сергей с Ягдой засмеялись.
— Любит газету. Хлебом не корми — дай послушать, — сказал Сергей.
— Без газеты бяда-а, — рассудил Магсюм, уставившись в небо. — На одном месте вертишься без газеты.
Магсюма Сергей считал своей находкой. Ухаживать за конями он тогда его не отпустил: оформил курьером и оставил при себе. С тех пор Магсюм стал правой рукой Сергея. Утром они вставали вместе. Если Сергей утрясал дела в дирекции, Магсюм седлал коней, поил их, приводил к воротам дирекции и ждал «хозяина».
Когда Сергей работал дома, Магсюм тоже сидел рядом.
Сергей поднимался, разгибал спину и замечал Магсюма, приближавшегося глазом к микроскопу или уткнувшегося в учебник анатомии животных: он словно хотел вникнуть в дело Сергея, в мир, для него еще недоступный.
— Да, дружок, — говорил ему Сергей, — коль связался со скотом, его надо знать. И жизнь его, и путь его развития — от белка до телка. — И давал Магсюму журналы со своими пометками: — Надо отвезти на вторую и третью фермы.
Магсюм седлал коня и скакал. Разносил журналы и записки Сергея гуртоправам, говоря им:
— Знать надо. От белка, до телка надо знать.
Когда Сергею приходилось оставаться подолгу в степи, Магсюм помогал ему забывать о себе, не чувствовать в степи одиночества. Он нес Сергею свои первые радости, и первые догадки, и первые синяки. И Сергей волновался вместе с ним и при любом случае поддерживал его хорошие порывы, оберегал его достоинство.
Весной закладывали фундамент нового коровника и дома для скотников. Как-то к стройке на телеге подъехал Магсюм и, подняв печную заслонку, радостно заорал.
— Эй, что я привез!.. Со старой фермы содрал!
— Дурень ты этакий! — раздраженно бросил кто-то из плотников. — Еще стен нет, а он о трубе печется… — И подняли Магсюма на смех.
Сергей взглянул на Магсюма, стоящего с жалкой улыбкой, и так, чтобы услышали все, крикнул:
— Молодец, Магсюм!
Рабочие обернулись. Сергей взял у него заслонку.
— Ты умеешь, Магсюм, мечтать. И раньше нас видишь конец дела.