— Быков не взвешивали?
— Выборочно, — ответил Сергей. — В среднем за три месяца — почти по центнеру привеса. Триста быков — минимум двести пятьдесят центнеров.
— Значит, правильное было решение — сдавать осенью, — сказал Карпов.
Сергей промолчал.
— Ну так, значит, секреты раскрыть не хочешь? — высился Карпов над Садрыем.
— Чего раскрывать… Хорошей травой корми, горной водой пои, купай почаще… как с ребятишками обходись. — И с криком: — Сарыбаш! Куда?! Вернись! — Садрый побежал вниз.
Карпов опустился на землю. Сергей подсел рядом.
— Как съездили? Что нового в Уфе?
— Уфа шуми-ит, — добродушно щурясь, вздохнул Карпов. — По асфальту ходят, в ресторанах сидят. Живут люди. Что, жена, приехала? Иль не жена?
— Жена.
— Насовсем?
— Коль зимой не заскучает, насовсем.
— А ты не давай заскучать… — улыбнулся Карпов. — Да, зима тут длинная… — И, как бы вспомнив, сказал: — Вот что… надо из гурта оставить пять быков.
— Для хозяйственных нужд?
— Двух надо в трест. Да районному руководству придется одного дать, там тоже есть хотят. Да и сами… Быка не обещаю, но половину смогу. Зимой с мясом — веселее…
Они помолчали.
— Чего молчишь? — произнес Карпов наконец.
— А что говорить, раз надо, — сказал Сергей смиренно.
Карпов сразу оживился.
— Ты за этот гурт обиды не таи, — сказал он с явным облегчением. — Поладим. — И приподнялся. — Гурт когда намерен отправлять?
— Через пару дней. Вот только что пригнали. Пусть пастухи малость отдохнут.
— Добре.
Сергей долго глядел Карпову вслед, пока фигурка его не слилась с цветом жухлой травы. Все стало вдруг в мире сложней и ответственнее. «Может, это и будет тот последний раз, когда я был ему нужен…» — подумал он.
А когда подошел Садрый, сказал ему:
— Собирайся. Гурт погоните завтра с рассветом. Документы сейчас оформлю.
— Карпов?
— Нет, я.
Садрый пристально взглянул на него.
— Понял… Сколько быков он велел оставить?
— Пять.
Садрый подумал немного.
— А ты сам с нами поехать не сможешь?
— Сколько дней в пути?
— Шесть.
— Хорошо, послезавтра я вас догоню. Гурт, Садрый, для рабочих Магнитки. Ни одного килограмма на сторону. Это твоя победа.
— С чем имеем дело? — вдруг спросил Садрый философски спокойно.
— Мы имеем дело вот с чем… Вот, например, человек в гневе вместо того, чтобы бить собеседника, возмущается… или стучит кулаком по столу. Тем самым он разряжает свой гнев. Понимаешь?
— Это…
— Это перенос действия… А мы этот конфликт разрешим высоким способом.
Садрый рассмеялся.
— А можно я там — перед рабочими — речь скажу?
— А что скажешь?
— Я скажу: я — Садрый Габбасов. Он — Сергей Чекмарев. Мясо — вам. Даешь пятилетку!
— Пойдет.
С рассветом Садрый вместе с двумя парнями погнали гурт быков в Магнитогорск.
После того случая Сергей не мог представить, что они с Карповым сядут друг против друга и будут искренне обсуждать дела совхоза. И когда теперь услышал от него: «За уклонение от хлебосдачи знаешь что бывает?» — он ему бросил:
— Я не пекусь, чтобы для меня зима веселее была. — Потом сказал спокойно: — В Башкирии за последние четыре года поголовье скота сократилось наполовину…
Его прервал Багаев:
— А вам не известно, отчего сократилось?
— Да, отчасти прирезали… Но в прошлом году только в этом совхозе пало две тысячи голов. Это отчего?
— Ящур и голод скосили, — поддержал Полухин Сергея. — У коров языки опухли, сено не берут, вот и дохли.
Сергей объяснил, что совхоз скотоводческий, что в совхозе почти девять тысяч голов крупного рогатого скота и что этот горох с ячменем они посеяли на корм скоту, под фураж.
— Это не фураж — хлеб! — резко перебил Багаев. — По-твоему, скот кормить хлебом, а народ — соломой?
— А вытянуть все из хозяйства — кому на пользу? — спросил Полухин.
— «Вытянуть?» — Лицо у Багаева словно отвердело. — А зимой концентраты от кого получаете? Не от государства?..
Сергей прикинул: совхоз в ста тридцати верстах от станции. Начни сейчас вывозить — вся тягловая сила будет отвлечена. А дел невпроворот: солома не убрана, крыши не отремонтированы, надо картошку выкопать, корма подвезти, а впереди зима. И он предложил:
— Давайте зерно ссыплем в амбар, под пломбу. Зимой, нужно будет, вывезем.
— А вот это, милый, не твоего ума дело, — ответил Багаев.
— Надо решать всем вместе, — сказал Лукман. — По совести, без озорства.