Сергей сразу подался вперед. Даже со спины, в полутьме, он признал ее и приподнялся со скамейки:
— Тоня!
Она вздрогнула, обернулась и выпустила чемодан.
— Сергей… ты?
Он метнулся к ней, она к нему, и они обняли друг друга.
— Откуда? Зачем ты здесь? Что случилось? — освободившись из объятий, начала спрашивать Тоня.
Сергей снял очки и вздохнул:
— Забраковали. Вот они подвели… А ты куда?
— Ой, Сереженька, если бы мог понять. Не могла я остаться там, в пустом доме. Опостылело.
И он понимал ее. Только проговорил:
— Как хорошо, что мы не разминулись!
В это мгновение к ним подошел Гайсин. Тоня с недоумением посмотрела на Сергея.
— Тоня, это товарищ Гайсин. Новый секретарь райкома. А это моя жена, — представил Сергей Тоню.
Они поздоровались.
— Вы теперь, наверное, поедете в Москву… — сказал Гайсин Сергею.
«Кажется, испытывает», — подумал Сергей.
— Москва — там крупные писатели, есть с кем потолковать, есть где печататься, — продолжал Гайсин. — А вам это нужно. Я понимаю вас.
«Похоже, благословляет отъезд. И в чем-то он прав, прав, черт побери!» — успел подумать Сергей, и в этот момент, пыхтя, слепя глаза, подошла, громада паровоза.
Вдоль вагонов, волоча корзины, мешки, чемоданы, побежали пассажиры и начали осаждать двери.
— Ну что ж, мне пора… — сказал Гайсин и протянул Сергею руку. — Желаю вам удачи. — Пожал руку Тоне: — Всего доброго.
И пошел на посадку.
Сергей, глядя ему вслед, подумал: «Видно, толковый человек».
— Сережа, — оборвала его мысли Тоня, — представляешь, в субботу мы уже будем в Москве! Приедем и сразу в Сандуновские бани пойдем. Любишь Сандуны?
— Что и говорить, — невольно улыбнулся он. — Особенно бассейн…
— А потом будем бродить по Москве… — счастливо засмеялась она. — Ой, что же мы стоим? — Она открыла сумочку, порылась в ней. — Сереж, у тебя будет семь рублей? У меня купейный, не ехать же врозь.
С бьющимся сердцем Сергей наблюдал за выражением лица Тони. Она сияла. Словно подталкиваемый сильным попутным ветром, против которого невозможно устоять, он вынул из кармана десять рублей.
— Я сейчас, мигом!
Она побежала на вокзал.
«Каждый хочет, чтобы ему было как можно лучше», — почему-то вдруг подумал Сергей, глядя на паровоз, окутанный матово-розовым паром.
Он никогда не воспринимал что-либо дважды одинаково. То, что он передумал днем, провожая посторонним взглядом поезд Орск — Москва, сейчас словно рикошетом вернулось к нему, выражая его смятение.
И тут произошло короткое замыкание. Сердце еще во власти мечты, а разум уже словно споткнулся обо что-то, и в мечтах его появилась будто брешь.
«В человеке столько существ, столько противоречий…» — провел Сергей по лбу рукой.
«Ты всегда избегал красивых фраз… Но как ни верти, хотел ты участвовать в делах своего времени?.. Хотел ты утвердить себя если пока не словом, то хотя бы делом, которое вел? Разве ты так уж плохо начал?..»
«А что я скажу в Москве? Не хочу ли я воспользоваться путаницей в своих мыслях?.. — спросил он себя. — Еду только потому, что она уезжает. С ней?.. Но ведь она меня не любит…»
— Внимание! — хлестнул голос из репродуктора. — Скорый поезд Магнитогорск — Москва прибывает на первый путь. Магнитогорск — Москва прибывает на первый путь.
— Все в порядке! — прибежала Тоня с билетом. — Правда, другое купе, но там разберемся, положи билеты себе.
«Как она возбуждена, улыбается и сияет. Будто все это было припрятано до поры до времени…» — подумал он. А вслух сказал: