— Возьмите. На всякий случай. В степи всякое бывает.
Сергей взвесил в руках пистолет и улыбнулся.
— А вы не замечали, пистолет придает смелость? — спросил он.
Оба сдержанно засмеялись.
— Спасибо вам.
— Держите меня в курсе. Чуть управлюсь — приеду.
— До встречи.
Выйдя из райкома, Сергей, пока достанут вакцину и подготовят лошадь, отправился в школу рабочей молодежи. Месяц тому назад по его ходатайству там начал учиться Магсюм.
Во дворе общежития на подсохшей площадке с веселым гамом и криком ребята играли в лапту. Но среди них Магсюма не было.
Сергей продолжал искать его взглядом, ему хотелось, чтобы встреча была неожиданна. И вскоре в одном из ближайших углов он заметил парня в ватнике: согнувшись над книгой, он будто обнюхивал страницы.
Сергей подошел к нему сбоку и посоветовал:
— Подними брови и расширь глаза.
Магсюм, проводивший Сергея из райцентра в армию, обомлел, зажмурился, затем, вскочив на ноги, не бросился, а крепко прижался к Сергею.
Они зашагали в чайную. В ту самую, где встретились в первый раз.
Знакомый фикус у окна. На стене — та же медведица с тремя медвежатами. Тот же стол, за которым они сидели год назад. Такая же весна, предвечерний час. И у него в душе было такое же чувство, как и тогда, и в то же время не такое же. В прошлую весну его чувства к Тоне, его отношения с ней походили на недостроенный дом, но была надежда. Зная, что у любви длинная дорога, Сергей думал, что рано или поздно своей любовью он может покорить ее. И он сказал себе: «Повесть будет продолжаться, я так хочу. Не знаю, как она будет продолжаться, не знаю, чем она окончится, но продолжаться она будет». Теперь же жизнь его с Тоней походила на дом, давший трещину. И уже не было надежды. И от этой мысли у него перехватывало дыхание. Жгло глаза. Магсюм молча и зорко следил за ним, и Сергею казалось, что тот все знает, чувствует его состояние, но понимает, что спрашивать не надо.
— Ты смотри! — взял Магсюм Сергея за руку и кивнул на толстую буфетчицу. — Прошлый год как щепка была, а теперь как много ее стало. — И цокнул языком. — Быстро человек меняется.
— Все мы меняемся, Магсюм… — вздохнул Сергей.
Лицо у Магсюма было гладкое и румяное. Да и вообще совсем другой парнишка.
Отобедав, они покинули чайную и по солнечной знакомой улице направились в райком. Завершив рабочий день, люди уже расходились по домам. Они улыбались, задевали друг друга шутками. Сергей видел их, видел все, что улыбалось, ликовало вокруг, но сейчас не мог ни ответить, ни улыбнуться им.
У крыльца райкома стоял оседланный иноходец с белой гривой и подвязанным хвостом. Сергей оценил взглядом все стати лошади. Приземистая, поразительно длинная. У нее широкая грудь, блестящие, спокойные глаза, толстая шея и крупные мышцы ног.
— Добрый конь, — повеселел Сергей. — Такой свезет.
— В райкоме худого коня держать не будут, — ответил Магсюм. — А Гнедой все же лучше. У Гнедого одного не хватает — языка.
— Да, Гнедой… — только и проговорил Сергей.
У помощника Гайсина все было готово. Вакцину Сергей пристроил в кожаной сумке, получил удостоверение и попрощался.
Он взял иноходца за повод и вместе с Магсюмом вышел за село, на большак.
— Ну, пока, дружок, — сказал Сергей. — Как только установится дорога, пришлю лошадь, приедешь на воскресенье.
Он сел на коня.
— Счастливо! Не уставай! — сказал ему Магсюм.
Сергей мягкой рысью поехал на запад, в сторону светлого горизонта.
Вечер был ясный и теплый. Алые курганы стояли в неподвижной, счастливой тишине весны. Курлыча, пролетали журавли. Сергей вновь ощутил в себе силу жить, он пригнулся к гриве коня и перешел на скок. Он решил до ночи сделать большой перегон и доехать до аула Абзан.
Когда он въехал в Абзан на взмыленном коне, ночь заполняла землю и небо.
В тиши синих сумерек, подзывая к себе уютом, теплились окошки, заливалась гармонь, где-то рядом рассыпался девичий смех.
«Отмахал семьдесят верст. Остается шестьдесят», — прикинул Сергей.
После Абзана началась крутая ночная мгла. Все исчезло с глаз. Ни огонька вокруг. Дорога Сергею была знакома: она теперь тянулась по кочковатым полям и перелескам.
Несмотря на то что ее часто перебегали ручьи и буераки, конь шел уверенно и ровно.
Он брал холм за холмом, аул за аулом…
Спустившись с горы Хасанки в долину, Сергей выехал на широкий зилаирский тракт, спичкой осветил часы — было без малого два — и поехал размашистой рысью, все больше прибавляя ходу.
В три часа ночи он свернул на север, на дорогу, ведущую в совхоз, и въехал в осиновую рощу, зажатую горами. В роще царила мертвая тишина.