И ладно бы действительно учила девочек, как дом вести, семейный бюджет планировать, мужу обед приготовить, ребенку носочки связать. Так нет, то у нее макраме, то фриволите, то вышивание гладью. Квилт еще какой-то выдумала – одеяла из лоскутков шить. Для показухи, конечно, красивое покрывало сделали, в учительской висит. А сколько трудились бедные девчонки! С уроков их директриса даже снимала, у нее, у Аллы, часов шесть отобрала русского и литературы.
И ей ли про педпроцесс рассуждать, да она из педагогики только одну фамилию знает – Макаренко, в детстве книжку прочла, «Флаги на башнях». А Януш Корчак для нее герой замечательного сериала времен ее юности – «Четыре танкиста и собака», ну а Песталоцци, в ее представлении, итальянские макароны…
Алла встала.
– Простите, Тамара Алексеевна, мне пора домой, дети ждут.
Она без разрешения направилась к двери.
– Алла Константиновна! – В директорском голосе послышалось шипение кобры перед прыжком. – Я не разрешила вам уходить! И давайте договоримся раз и навсегда: личное не должно мешать работе! Запомните: ни мне, ни школе нашей не нужен безответственный преподаватель, который способен бросить детей, прервать урок и помчаться в неизвестном направлении, никому ничего не объяснив!
Сволочь какая! Это она напоминает про тот случай, когда Алле позвонили из больницы. Младший сын сломал руку, и Алла, потеряв голову, помчалась туда на такси. Но неправда, что она никого не предупредила, у географички было окно, она и посидела с брошенным классом. Господи, ну как можно объяснить это женщине, не имеющей детей, она никогда не поймет.
И Алла промолчала. Она наклонила голову и все же сделала несколько шагов к двери.
– Алла Константиновна, к завтрашнему дню вы должны решить насчет Мамаева.
Алла не ответила. В дверях она столкнулась с нянечкой тетей Полей.
– Тамара Алексеевна, вы долго еще?
– Посижу пока.
Тетя Поля шла с Аллой вниз, чтобы открыть двери, и ворчала:
– Вот сидит и сидит, никуда не торопится, и приходит раньше всех, а что людям домой надо, так ей наплевать…
Уже в дверях Алла спохватилась:
– Ой, тетя Полечка. Я же забыла совсем. У нее завтра день рождения, там в кладовке розы, двадцать пять штук, в тазу лежат. Вы завтра пораньше придете, так уж поставьте ей в кабинет, а то неудобно, люди покупали, да и обида будет, если не поздравим.
– Ладно, ладно, все сделаю, не забуду.
– Вот спасибо, до завтра, – и Алла побежала к трамвайной остановке.
Тетя Поля пошла проверить розы, убедилась, что все в порядке, воды достаточно, и отправилась на свое место у раздевалки, по дороге поглядев на часы.
– Ох, девятый час уже, пойду-ка, потороплю ее, а то на «Санта-Барбару» не успею.
Однако когда она подошла к кабинету, то увидела, что дверь заперта и свет не горит.
– Надо же, ушла уже, у нее от входной двери ключ свой. Наверное, пока я в кладовку ходила, она и проскочила. А я тут сижу, ее жду.
Тетя Поля быстро оделась, аккуратно заперла все двери, обогнула здание школы, занесла ключи в квартиру завхозу и бойко пошлепала по лужам к дому.
Алла открыла дверь. Так и есть: муж в комнате дуется. А у мальчишек визжит компьютер, опять играют, не думают о домашнем задании.
– Ребята, я дома.
Муж рывком соскочил с дивана:
– А позже ты не могла появиться? Знаешь ведь, какая у меня сейчас работа, еле живой прихожу, а тебя вечно нет.
– Но, Олег, у нас педсовет был, а потом Тамара меня задержала.
– И опять мордой об стол возила? Ну что молчишь, я же знаю, что это так, по тебе видно. Слушай, тебе что, удовольствие доставляет, когда об тебя ноги вытирают?
– Олежек, я не могу без школы.
– А я не могу больше так жить! В общем выбирай: либо я, либо школа.
Алла молча направилась в ванную. Конечно, он это не всерьез, ее он любит и детей тоже. Сейчас же просто голодный и устал, а чего не скажет в сердцах голодный мужчина? Однако раньше он никогда так не говорил, даже когда очень ссорились. А если он действительно поставит ее перед выбором, что делать?
– Господи, за что мне все это? – Алла прижалась лбом к зеркалу и горько заплакала.