— Брат… — только успевает произнести девушка, как её прерывают:
— Он будет в безопасности. Как и остальные.
Тогда не страшно. Вэнь Цин прикасается обеими руками к этому свету, голова начинает кружиться, и она теряет счёт времени, пока падает в пустоту, не зная, что её ждёт.
В тот день Боги поспорили меж собой, возможно ли изменить исход нескольких тысяч людских судеб путем перерождения тех, кто меньше всех принимал в них участие. И Вэнь Цин с Цзян Яньли, совершенно друг на друга не похожие, как ни странно, подошли по всем критериям. Куклы, безвольные куклы, которых дёргали за ниточки. Которыми управляли. Которых любили и ненавидели одновременно, причем из тех, кто ненавидел их, были они сами…
Даже когда перебьется хрусталь
Когда догорят все краски заката
Пожалуйста, перестань
Ведь я буду рядом.
Комментарий к Пролог.
Да, давайте в полпятого божественных шуточек добавим, а что нет.
/Хрум.
========== I глава. ==========
Раз, два, три. Не досчитал до десяти,
А тебя уже нет,
погаснет свет, и деревья начнут Бояться друг друга. Шагаю по кругу. Вой ветра волосы истрепал, и нервы,
и небо затопит тротуары слезами…
чтобы я замер и понял —
в этом городе нет тебя…
Яньли просыпается рано утром в своей комнате, открывает глаза. Почему-то эта обстановка, мебель, каждый миллиметр комнаты кажется каким-то…чужим? Или наоборот, слишком родным? Почему-то перед глазами предстает образ прекрасной комнаты, в два раза больше её собственной, с двуспальной кроватью и большим окном, выходящим на север. Соответственно, солнце там бывает изредка утром. Девочка прогоняет назойливые мысли. Странно, хотя ничего странного нет, у неё всю жизнь была богатая фантазия. Только вот очертания этой странной комнаты она видит слишком уж ярко и слишком уж четко. Может, приснилось что? Яньли улыбается. Она правда хорошо умеет придумывать и преплетать всюду свою небылицу, выглядящую так невинно и по-детски, в этом занятии ей точно нет равных. А-Чэн, её родной брат, не любит подаваться в мечты даже в таком юном возрасте, а он ещё ребенок, девочке это кажется немного странным, но она ясно видит в нем черты своей матери. А-Сянь же наоборот, словно он родной брат Цзян Яньли, потому что может довольно четко описывать то, что представляет в голове, делая это постоянно. Так же, как и она.
А-Ли поднимается с кровати, думая подойти к зеркалу и расчесать свои растрепанные волосы. Кажется, во время сна она металась по подушке, словно в лихорадке, иначе это объяснить было бы нельзя. Едва она сделала неловкое движение рукой, перед глазами возникла новая картина: теперь уже чужой орден, точно не Юнмен, все в нём ходят в жёлтых одеждах, а ещё с таким самодовольным выражением лица, что, не будь девочка такой спокойной, поддалась бы желанию их расцарапать до крови. Кто-то, соответственно тоже в такой же одежде с волосами, убранными в небольшой хвост, смахивает еду с подноса, которую она трепетно готовила, что-то гневно говоря ей. Испугавшись, А-Ли прерывает своё видение тем, что обратно ложится на подушку. И что с ней творится? Эти картины слишком похожи на явь, она не могла такого напридумывать. Или могла? Слишком живы в её памяти очертания лиц, слишком сильны запахи чего-то вкусного (еды, которую она сама же и готовила), ветра и холода, несмотря на солнечную погоду. По коже скользит лёгкий мороз, и она сильнее закутывается в плед. Ей же никогда раньше такого не чудилось, почему именно сейчас? Эти видения такие необычные, странные, словно она сама это когда-то переживала…неужели они теперь всю жизнь её будут преследовать? Яньли вспоминает, как читала книгу про перерождение одного героя, который потом начал вспоминать прошлую… Неужели реинкарнация и правда существует? Надо разобраться с этим…
Найдя в себе силы подняться, она подходит к зеркалу, разглядывая своё лицо. Своё ли? Почему-то оно кажется ей слишком…далёким? Странно думать о таком, но А-Ли не может объяснить, почему собственное лицо кажется таким знакомым, а тело — таким, словно она несколько лет уже как находится в своём возрасте.
Это, определенно, глупости. Она сама это прекрасно знает. Но ей нравится мистика, нравится что-то прекрасное и затягивающее, романтическое — например, образы готических замков, в которых живут принцессы, чьи руки скованы нитьями, которые они не в силах разорвать. Если бы этих нитей не было — они бы с удовольствием нашли способ выбраться из замка, даже через окно верхнего этажа, но вот незадача — остаётся только ждать появления прекрасного принца, который спасёт её, который разорвет все эти оковы, ну, а дальше классика, счастливый финал, конец и завершение сюжета.
Все любили принцесс и принцев, а Яньли было жалко чудовищ, что все эти годы самозабвенно охраняли девушек и были готовы драться за них, но в итоге погибали.
Впрочем, ей сейчас не до этого.
Она причесывается, переодевается и выходит из своей комнаты, бредя по знакомым коридорам. Слишком знакомым. А-Ли чувствует, что что-то не так, точно знает, что будет делать, мысли почему-то ей не поддаются, а ноги наоборот, послушно бредут туда, куда она и думала — она ли это была? Отгоняет мысли. Что с ней не так с самого утра? Главное, чтобы никто не догадался…
— Доброе утро, — улыбается она своим братьям, которых находит немного дальше от дома, чем предполагала. Уже десять утра, она впервые встала не в семь, как привыкла, а на три часа позже, но кого это волнует? А-Чэн и А-Сянь опять мило ссорятся, наверное, не поделили какую-то игрушку, и девочка разнимает их, говоря, что всё хорошо, что необязательно кричать друг на друга из-за ерунды. Только тогда, кажется, они замечают её присутствие и стыдливо опускают взгляды в землю, мямля под нос тихое «прости». Их детская наивность умиляет Яньли, она успокаивающе глядит каждого из них по голове.
Ветер нежно треплет их волосы, пока они втроём строят песочные замки. Яньли снова чувствует себя самой обычной девочкой, весело смеётся, разговаривает с братьями, строит самый большой замок и в шутку говорит, что хотела бы жить в таком же. Только не в песочном, а в устойчивом, который ни один порыв ветра не снесет. Треплет по волосам А-Сяня, который из-за ветра стал похож на серенького воробушка, рассказывает обоим что-то, пока волна воспоминаний или же видений, не накатывает с головой. Она прерывается на полуслове и рукой прикрывает лицо, чтобы никто не видел, как глаза расширились. Кровь. Окровавленное место, её брызги, её сгустки повсюду, и мир словно замер только около одной Яньли, стоящей в эпицентре этого вселенского кошмара и тревожно смотрящей ввысь, будто что-то там ищет. Себя девочка не может разглядеть, знает только, что это тело, в котором она сейчас находится, пронзающую боль которого чувствует — её тело. А кровь точно не её, потому что также чувствует, что на теле ни единой царапинки. Правильно. Она же девушка. Она не заклинательница, соответственно, ни в какую войну не ввяжется. Только на руках всё равно чья-то кровь.
— Шидзе? — прерывает свой очередной рассказ А-Сянь, беспокойно на неё глядя своими круглыми серыми глазенками. Когда к нему присоединяется А-Чэн с не менее милым и обеспокоенным видом, девочка наконец выпадает из своих кошмаров, легко улыбаясь.
— Я в порядке, не волнуйтесь, — произносит с твердой уверенностью в голосе.
— Ты смотрела на нас так, как будто сейчас упадешь без сознания, твой взгляд был настолько пустой, ты точно в порядке? — А-Ин сжимает её руку в своей маленькой ладошке, но на лице уже появляется улыбка — он снова рассказывает им про свой сон, а А-Ли внимательно слушает.
— Тогда мы с вами свернули за во-он тот угол и… — он запинается, начиная лихорадочно вспоминать, что же было дальше.
В голове девочки вихрем проносятся последующие слова: «увидели Принцессу, а потом я забрался на дерево, как в тот раз, когда впервые её увидел. Помните? Ты тогда ещё просила меня слезть с дерева, шидзе». Интересно, а они правдивы? Или это плод её воспалённой фантазии, вызванный тем, что по ночам она не спит, а в большинстве случаев читает, либо смотрит в окно, бесконечно глядя на звезды и задумываясь о смысле вечности?