Вэнь Цин ни капли не завидовала А-Ли, которая сейчас сидела в свадебном платье с фатой, прикрывающей лицо. Чувства — это лишь преграда. Чувства мимолетны и эфемерны. Ошибочны.
Именно поэтому она не могла позволить себе любить кого-то. Но при этом эгоистичное желание разрасталось в её груди, постепенно затмевая разум собой и притупляя остальные чувства, кроме напускной холодности.
***
— А-Ли. Я надеюсь, ты обретешь своё счастье в браке. Уверена, вы сможете полюбить друг друга самой искренней и нежной любовью.
Слова матери кажутся ей такими странными, но в то же время справедливыми. Никто же не знает, что для Цзян Яньли брак значит не только то, что два величайших ордена должны породниться. Никто же не знает, что она выходит замуж за любимого человека, так ведь? Поэтому стоит блестяще отыгрывать эмоции на лице. Эмоции — любые, только не означающие то, что она всё прекрасно знала почти с самого начала. Брак её матери и отца был таким же, и они смогли полюбить друг друга только благодаря ей. Было ясно, почему Юй Цзыюань говорит подобное.
Она не хочет повторения их судеб.
Цзян Яньли смотрит на отца, который, улыбаясь и приобнимая жену, говорит ей какие-то слова, имеющие тот же смысл, что и материнские. Навязчивые мысли всё ещё не отпускают её, не дают расслабиться хоть на минуту. А они далеко не самые приятные, которые могли бы быть.
Что, если ничего из их союза не выйдет?
Что, если их чувства сейчас будут ненастоящими?
Что, если он и в самом деле не любил еë?
— Сестра!
А-Чэн и А-Сянь, специально для этого дня прибывшие из Гусу, где им ещё год предстоит провести, бросаются ей навстречу, обнимая. А-Ли звонко смеётся, прижимая их к себе. Милые, невинные дети… Как же долго она их ещё не увидит!
— Спасибо вам всем… — шепчет девушка, чувствуя, что если ещё что-то произойдет, умело наложенный макияж точно смоет поток слёз.
А-Мэй уже сотый раз за день цепляется за ткань свадебного платья, то и дело требуя, чтобы Яньли взяла её на ручки. Малышка, вероятно, не понимала, почему обычно внимание, прикованное к ней, отдано старшей сестрёнке целиком и полностью, поэтому стремилась лишний раз показаться на глазах. Цзян Фенмянь вовремя взял младшую дочь на руки, чтобы она ненароком не испортила наряд, будто бы могла как-то сделать это.
— А-Ли! — требовательным тоном, схожим с голосом матушки, пропищала девочка, указывая рукой на сестру и вырываясь из отцовских объятий.
— Ничего не случится, если я подержу её на руках, — быстро заверила главу ордена Цзян Яньли, понимая, что такого шанса — подержать на руках А-Мэй, не предоставится ещё Бог знает сколько времени.
Оставались считанные минуты до начала церемонии. Сердце бешено колотилось, что казалось, вот-вот — и выпрыгнет из грудной клетки.
— А-Ли. Ты только будь счастлива, — вновь улыбнулась Юй Цзыюань, обнимая дочь.
Сегодня она ходила с улыбкой на лице. Улыбкой радости и гордости за неё, Цзян Яньли. Такая же улыбка была на лице отца, только более смешанная с печалью. Тоже переживал, что их с Цзинь Цзысюанем брак будет схож их браку, неудачному поначалу? Зато Цзян Чэн и Вэй Ин ни о чем не думали, улыбались и желали ей счастья, не подозревая о других трудностях. А-Мэй — тем более. Младшие братья и сестра были ей утешением и спасением от печально-обреченных улыбок.
Я ищу тебя, чтобы укрыть от жестокого ветра,
Отвоевать тебя у холода и темноты.
Гаснет пламя свечи, но я верю в твое бессмертие
И уведу тебя прочь из ледяных пустынь.
— Дева Цзян, Вы согласны совершить со мной три земных поклона?
— Да, я согласна.
Голос дрожит. У обоих. Цзян Яньли никогда ещё так не волновалась, дышать через вуаль было так тяжело, что ей казалось, будто вот-вот она потеряет сознание. Девушка почти не чувствовала ничего, не помнила, как совершила три поклона, чувствовала на себе взгляд золотистых глаз, раннее полных самоуверенности, а теперь — неловкости.
Теперь они официально женаты.
Скажи ей кто-нибудь такое в той жизни, когда она находилась примерно в том же возрасте, что и сейчас, А-Ли бы рассмеялась и заявила, что это бред, хотя желание быть с любимым человеком в её груди всегда горело неугасающим огнём.
Она впервые увидела слезы на лице матери. На лице отца. Даже крохотная А-Мэй плакала, пусть и не осознавала, что происходит и почему все плачут. Вэй Ин с Цзян Чэном держались друг друга, видимо, чтобы кто-то из них вовремя остановил другого, если он, поддавшись чувствам, начал порываться обнять её.
И по щеке Цзян Яньли незаметно скатилась слеза.
— А-Ли, А-Сюань, познакомьтесь. Я надеюсь, вы станете хорошими друзьями, — с улыбкой проговорила госпожа Цзинь, наблюдая за пятилетними детьми, впервые увидившими друг друга.
— Ты что-то говорила насчёт помолвки, верно? — спросила мадам Юй.
— Мы обещали, что если у нас родятся дочери, то они станут названными сёстрами, если сыновья — названными братьями, а если дети разных полов, то они поженятся, — напомнила женщина в золотых одеждах с улыбкой.
Её отношение к А-Ли с самого детства не изменилось. Девушка для неё была воплощением идеалов, женской красоты и мудрости. Поэтому сразу после окончания церемонии, по просьбе самой же Яньли, проведенной в Юнмене, она обняла свою невестку, почти так, как делала это мать.
— Теперь, если что-то случится, ты сможешь обратиться за помощью ко мне. А-Ли, ты только не стесняйся, хорошо, дорогая? — сквозь слёзы, прошептала она, подзывая к себе и сына.
Цзинь Цзысюань неловко переводил взгляд с матери на жену, в итоге тоже оказавшись плененным материнскими объятьями. Цзинь Гуаншань наблюдал за ними чуть издалека, но ближе не подходит, о чем-то разговаривая с Цзян Фенмянем.
Мадам Юй тоже подошла к ним, глядя на старую подругу с затаенной просьбой — наверное, просьбой присмотреть за дочерью в чужом, теперь родном для неё ордене.
— Мы отправимся уже скоро, — донеслись до Яньли слова госпожи Цзинь.
Скоро она уже не будет всецело принадлежать Юнмену.
Скоро она не сможет ходить с братьями на ночные охоты.
Скоро Юнмен уже не будет ей родным домом, его заменит Ланьлин.
Скоро она сменит фамилию на «Цзинь».
Скоро настанет новое «завтра».
Вэнь Цин наблюдает за ней из толпы. А-Ли облегченно вздыхает, поймав взгляд подруги. Это успокаивает. Сейчас ей не получится подойти ближе, хотя очень бы хотелось вновь услышать её голос. Ведь неизвестно, через сколько они увидятся — у А-Цин могут быть дела в собственном ордене. Тем более, через год начнётся нечто ужасное.
Остался только год.
В карете даже не так тесно, как она себе всё представляла. Очень даже уютно, если не считать молчания, повисшего между ней и Цзысюанем. Только неловкие взгляды, «случайные» соприкосновения рук и переплетение пальцев. Цзян, теперь уже Цзинь Яньли последний раз прощается с родителями, машет рукой братьям, гладит по темным волосам А-Мэй, пытается найти в толпе Вэнь Цин — как неудобно, они ведь даже попрощаться не успели! — и смотрит, как красочные пейзажи сменяют один за другим, мерный стук колёс заставляет захотеть заснуть. Теперь она уже может снять вуаль, обнажая лицо и вдыхая свежий воздух полной грудью. Пусть вуаль и была прозрачная, почти незаметная, дышать через неё оказалось тяжело.
Девушка осмеливается положить голову на плечо Цзысюаню, сидящему по левую руку от неё. Спать хочется невообразимо, её подняли рано утром, так, наверное, даже в Гусу не встают, а дальше — подготовления, слезные прощания и расставание с прежней жизнью. Проваливаясь в объятья сна, А-Ли чувствует, как муж кладёт ей на голову свою руку и неловко проводит по волосам.
— Ты не должен бояться заговаривать с ней. А-Ли — хорошая девушка, я-то знаю, поверь, — мать с небольшим упреком смотрит на него, а после осуждение сменяется умилением, когда госпожа Цзинь видит, как Яньли задремала на его плече.
— Я знаю, — тихо, будто боясь разбудить её, ответил Цзинь Цзысюань.
Мало кто действительно женится по любви. Он видел все прелести брака по договоренности — родители то и дело ссорились, все конфликты разворачивались на его глазах, даже когда он был ещё ребенком. Цзинь Цзысюань презирал своего отца. Жить с осознанием того, что каждый второй может оказаться твоим незаконнорожденным братом или сестрой, конечно, мало кому бы понравилось. Госпожа Цзинь пыталась держать своего мужа в своём поле зрения и пристально следила за его действиями, но это не всегда выходило.