Много думая на эту тему, юноша пришёл к выводу, что его шицзе очень дружна с госпожой Лань — звать её таким именем, когда все знали целительницу как Вэнь Цин, было непривычно. По венам пульсировало удовлетворение — его старшая сестра самая-самая лучшая! О характере тогда ещё девы Вэнь ходили слухи один страшнее другого, и именно из-за своей непокорности и вольного нрава она долгое время не могла выйти замуж. А для Цзян Яньли преград не существовало — она с легкостью находила общий язык со всеми.
Возвращаясь к рассказу, можно было заметить, что Лань Чжаня опять же попросила Вэнь Цин присмотреть за товарищем — мало ли, убежит на тренировку, а незнающий адепт по доброте душевной даст меч! И — считай, что всё насмарку.
Ванцзи смотрел в стену безразличным взглядом. Кроткий и терпеливый донельзя, он с ледяным спокойствием мог бы просидеть, не шелохнувшись, не будь рядом такой преграды под именем Вэй Ин.
И — что самое непозволительное — он, походу, привязался к этому ходячему недоразумению, что беззастенчиво флиртовало с девушками и подкалывало всех на своём пути! В жизни не видевший людей бесстыднее, Лань Чжань ещё на обучении в Гу Су поймал себя на мысли, что его что-то необъяснимое странно в однокласснике привлекает. А что — объяснить не мог.
— Лань Чжань, ну правда! Скучно — хоть в петлю лезь от тоски, — артистично-наигранно ныл Усянь, кладя голову на стол, на котором от тоски что-то старательно рисовал, — хочешь, повспоминаем обучение в Гу Су? Ну нет так нет, не надо делать такое лицо, Лань Чжань, ты пугаешь! — видя, что товарища слегка перекосило при упоминании очень запоминающегося года, Вэй Ин захохотал, продолжая вертеться на стуле. Тут дверь в комнату растворилась, заставив его оглянуться. Серые глаза моментально налились глубокой радостью, — шицзе!
Цзян Яньли заботливо проводила Вэнь Цин, но с ней не пошла, странно улыбнувшись и отметив в разговоре, что её шиди очень хорошо сдружился с самим Лань Ванцзи! Разумеется, А-Ли это показалось не то, что странным — невозможным; но отец всегда говорил, что А-Сянь очень хорошо понимает девиз ордена Юн Мэн Цзян. Она и не ожидала, конечно, увидеть этих двоих вместе так быстро, но не смогла сдержать умиления.
— А-Сянь! Господин Лань, как хорошо, что Вы есть. Наверняка ему без Вас совсем скучно, а тут хоть какая-то компания! — Яньли с нежностью обнимала Вэй Ина, сначала пытающегося возразить, что он вообще-то не ребенок, но потом смирившегося. Накрыло чувство вины — наверняка он расправлял свои перышки перед Лань Ванцзи, чтобы тот явно не подозревал о том, что А-Сянь может улыбаться, словно одурманенный чем-то, при прикосновениях любимой шицзе.
— Мгм, — с готовностью отозвался приятель Вэй Усяня.
«Действительно достиг невозможного. Горжусь тобой, А-Сянь» — с ещё большим умилением подумала А-Ли. В пристани у её братьев друзья другие были, разговорчивые, общительные, шумные. Тем более.. В прошлом Вэй Ин и Лань Ванцзи ненавидели друг друга и считались лютыми врагами, а теперь всё поменялось. Цзян Яньли не думает, что какое-то обстоятельство, даже их дружба, сможет хоть чуть-чуть приструнить её младшего брата, но в их общении явно будет доля полезного.
— Как продвигается лечение? Ты уже чувствуешь себя лучше? — интересуется она, не без гордости за подругу зная, что да. Но ей нужен ответ от самого Вэй Ина. Нужно твёрдое убеждение, что всё в порядке, и всё будет хорошо.
Уверить его в этом — если придётся.
— Всë замечательно! Я уже чувствую потоки ци, шицзе, — с широкой улыбкой отвечает он, радостно сверкая глазами, — госпожа Лань говорит, что у меня уже не получится взрастить такое же сильное ядро, потому что этим занимаются лишь в детстве, а их с Лань Чжанем совместных усилий хватит лишь на то, чтобы сформировать хотя бы оболочку… Но и всё равно на это ядро, честно! Я ни капли не жалею, что заслонил мадам Юй собой. Её потеря была бы несравнима с моей. Буду жить долго, не буду — сейчас я хочу лишь победы над Вэнями.
Не в силах сдерживать слёзы, Цзян Яньли трепетно гладит его по спине, обнимая и боясь задушить. Её младший брат всегда был таким — искренним, открытым в своих чувствах, готовым идти против всех правил, норм, приличий, чтобы защитить то, что нуждалось в защите. Стремился достичь невозможного, и в итоге оказался растерзан собственной армией мертвецов…
Но разве в этом есть смысл? Когда никаких мертвецов и тёмного пути подавно не будет, а единственной преградой останется слабое золотое ядро? Они с Цзян Чэном прикроют спину, если надо будет, они больше не позволят недосказанности брать верх на чувствами, они больше не будут разлучаться морально.
Этого Цзян Яньли изначально добивалась от новой жизни.
***
Матушка с энтузиазмом рассказывает план атаки на Ци Шань. Видя, какой нездоровый огонёк полыхает в её фиолетовых глазах, Цзян Яньли становится даже жутковато. Пробивает гордость — с такой силой они одолеют врагов и без помощи тёмных сил. В то время поговаривали, что хоть вина Вэй Усяня неоспоримо присутствует, без него на мир можно было даже не рассчитывать — сейчас же им не понадобятся Печати, Артефакты, лишь грубая сила и жажда победы.
— Ты не жалеешь о том, что последние мирные деньки проводишь не в Лань Лине? — в Юй Цзыюань словно просыпается сочувствие: по большей части её решением было отправить дочь обратно в Облачные Глубины, где она так или иначе оказалась бы вдалеке от мужа.
Но Цзян Яньли и сама так решила. Она знает — Цзысюань не умрёт. А вот насчёт родителей… Она ничего сказать не может.
Оказывается, тяжело избавляться от оков прошлого — когда ты не можешь предугадать каждый свой шаг, не можешь с точностью заявить, что все будут жить. Теперь А-Ли в полной мере понимает Вэй Ина. Он хотел спасти всех, но это было невозможно. Доказательство тому — смерть А-Мэй.
Рано или поздно приходится делать выбор. И каждый вариант будет стоить кому-то жизни. Если просчитаешься — потеряешь безвозвратно всех.
— Для меня честь провести это время со своей семьёй, — отвечает она, и по телу скользит приятное тепло гордости за себя.
Цзян Яньли никогда особо свою тихую и скромную натуру не жаловала, особенно в прошлом, когда её помолвка была расторгнута. Но сейчас поняла, что голову держит прямо не потому что так надо, и на её плечах судьбы людей возложены, а потому что она изменилась. В лучшую сторону.
Это был один из немногих моментов, когда Юй Цзыюань улыбалась своей старшей дочери в ответ.
***
В комнате Вэй Ина пропахло палочками благовоний и медикаментами. Несмотря на то, что ни в Юн Мэне, ни где-то ещë, так никогда не пахло, обстановка кажется до боли знакомой, родной. Яньли и за свою жизнь полностью не уверена — по натуре своей она не заклинательница, а всё ещё девочка, готовящая суп из лотоса. Овладение магическими искусствами за счёт изнутрительных тренировок давалось ей легко, но…
Не к этому лежало её сердце. Не к этому стремилась душа.
После войны она с чистой совестью забудет обо всем этом. Их будет ждать спокойная жизнь.
Наверное.
— Даже не думай о том, чтобы присоединиться к нам быстрее. Вырастишь себе ядро и придешь как миленький, — повзрослевший и слегка огрубевший голос Цзян Чэна рассекает воздух, — хоть кто-то из нас должен себя беречь, понимаешь?
— Конечно-конечно! Но если я узнаю, что шицзе ранена или не в порядке, я ноги тебе переломаю, — хищно прищуривается Вэй Ин, — и тем более, если что-то случится с тобой.
— А-Сянь, А-Чэн, не ссорьтесь, мы на войну идём, а вы про ноги. Звучало, как прогноз, — шутливо напускает испуганный вид Яньли.
Они обязательно встанут плечом к плечу, и она, их старшая сестра, на этот раз не позволит дорогам разминуться.
***
Лань Цин и Лань Сичэнь провожают первые сформированные войска заклинателей — дальше территории Гу Су они не уйдут. Пока что.
Лань Ванцзи отправляется с ними, и от А-Цин не ускальзывает то, как метко и быстро бросает на него взгляд Вэй Ин.
— Я могу попросить тебя только о том, чтобы ты берегла их, — она выразительно смотрит на Яньли, а потом не выдерживает и усмехается: — от тёмного пути тоже. Мало ли.