Позднее развитие уберегло Джулию от судьбы большинства девушек — ранней связи с мужчинами. Став красавицей, она осторожно относилась к знакам внимания со стороны мужчин и не давала ни кому из них повода для надежды. Несмотря на уверенность большинства мужчин в ее богатом любовном опыте, Джулия по-настоящему еще никого не любила. К рабочим обязанностям Джулия Уолтерс относилась очень серьезно и дорожила отношением к ней со стороны босса. Сама же она относилась к Галлахеру скорее как к отцу, чем к руководителю. Сегодня на ней был строгий костюм синего цвета, особенно подчеркивающий безукоризненно стройную фигуру.
Джулия везла перед собой изящный столик с чашечками для кофе и стаканы с холодной водой. Когда Саммерс встретился с ее взглядом, то невольно улыбнулся, так она была хороша. Джулия подкатила к ним столик и поставила на стол чашечки и стаканы. Тяжело вздохнув, она сказала:
— Ваш кофе, господа… Вот фотография Эрденштейна, мистер Галлахер сказал, что она вам нужна… Если необходимо, я готова ответить на ваши вопросы.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, — улыбнулся Саммерс. — Присаживайтесь, мне необходимо задать вам несколько вопросов.
Джулия села на край ближайшего стула. Она поджала ноги, скрестив руки на коленях, и опять тяжело вздохнула.
— Еще раз, прошу вас, не волнуйтесь, — с улыбкой сказал Саммерс. — Скажите, как вас зовут?
— Джулия Уолтерс.
— Кем вы работаете?
— Секретарем руководителя компании Гарри Галлахера.
— Вы были на вчерашнем совещании?
— Да.
— Расскажите, как оно проходило, — попросил Саммерс.
— Как обычно. Обсуждались различные проекты, — сказала Джулия, выдавливая из себя каждое слово.
— Скажите, Джулия, как остальные участники совещания относились к Эрденштейну? Оказывалось ли на него давление со стороны руководства? Были у него конфликты с другими участниками совещания?
— Нет, что вы! — заговорила Джулия. Говорила она быстро, словно пыталась освободиться от какого-то груза. — На него никто не давил. Мистер Галлахер относился к Эрденштейну с почтением, никогда не позволял себе, да и кому-либо другому, притеснять его. Что касается конфликтов? Мне трудно, что-либо сказать. Возможно, были. Эрденштейн очень сложная личность. С одной стороны, сильный характер, а с другой стороны, весь он какой-то противоречивый. Кроме того, было в нем что-то демоническое, я бы даже сказала, зловещее… Мне трудно объяснить, но что-то такое в нем было. Да и проработал он у нас недолго, поэтому я ничего не слышала о каких-либо конфликтах Эрденштейна с другими работниками компании.
— Скажите, Джулия, как проходило это совещание?
— Две недели тому назад, мистер Галлахер дал поручение руководителям отделов подготовить предложения по разработке перспективных моделей кинопроекторов. У нас три отдела и на вчерашнем совещании было представлено три проекта. Проект Эрденштейна не получил поддержку, и он крайне раздраженный покинул зал. И теперь вот…
— Почему отвергли проект Эрденштейна?
— Мне трудно об этом судить, в технических вопросах я плохо разбираюсь, — смущенно ответила Джулия.
— А кем был отвергнут этот проект?
— Проект Эрденштейна не поддержали все участники совещания.
— Его сильно критиковали?
— Нет, но Эрденштейн просто взбесился, когда проект не был принят.
— Чей же проект победил? — спросил Саммерс.
— Джейка Макгрегори.
— Понятно. А вы вели стенограмму совещания?
— Нет, у нас на совещаниях не ведется подробная запись, я записываю только поручения мистера Галлахера и сроки их выполнения.
— Ну вот, Джулия, все позади, у меня нет больше вопросов, — сказал Саммерс, улыбаясь и разводя руки в стороны. — Надеюсь, вы убедились, что в криминальной полиции работают не такие уж страшные люди.