Сестра Сало жестом велела Чайник отойти, не сводя глаз с Ноны.
— Откуда у тебя этот интересный нож, послушница?
— Я... — в спешке, думая о Дарле или, по крайней мере, о различных ранах, которые девочка оставила ей, Нона была слишком рассеянна, чтобы заметить, что лезвие в ее руке мало походило на те, что держали другие послушницы, будучи меньше и острым, как бритва, с тонким, как игла, концом.
— Покажи мне рукоять.
Нона раскрыла ладонь, обнажив тонкую рукоять, обмотанную узкой полоской кожи и заканчивающуюся железным шаром.
Послушницы вокруг них хранили мертвое молчание, опасаясь быть замеченными и отосланными прочь. Сестра Колесо все равно их заметила:
— Класс свободен! Идите и молитесь. Молитесь, чтобы у вас не было таких неприятностей! Вперед!
— Попрактикуйтесь на меч-пути. Но сначала верните свои тренировочные ножи на склад, — поправила ее Сестра Сало. Девочки неохотно начали отступать в туннель. — Послушница Арабелла, останься.
Ара прибежала обратно. Сестра Сало жестом велела ей отойти в сторону.
— Это метательный нож. — Сестра Сало снова обратила внимание на оружие. Она протянула руку, и Нона его отдала. Старая монахиня поднесла нож к свету. — Ной-гуин берут свои клинки у тех, кого убивают. Так что нет никакого предательского клейма или стиля, чтобы идентифицировать их работу. — Она вернула нож, ее пальцы оставили чистую сталь там, где они стерли черную сажу с лезвия. — Но я уже видела близнеца этого ножа. И третий, такой же. В поясе женщины, которую я сняла со стены твоего дормитория на вторую ночь, проведенную тобой в монастыре.
— Ной-гуин! — Нона посмотрела на нож в своей руке. У нее было мало времени, чтобы осмотреть его между тем, как она вытащила его из своей кровати и тем, как спрятала на складе на следующий день. Это было больше двух лет назад. Она не знала точно, почему спрятала его под полкой — он имел для нее значение, смешать его с другими ножами и потерять казалось неправильным. Поэтому она воткнула его в подставку под самой нижней полкой. Таким образом, она подчинилась настоятельнице, вернув его, но оставила себе. — Что здесь понадобилось ной-гуин?
— Я начала разговор с ней. — Сестра Сало, вспоминая, сузила глаза. — Но второй ассасин из ее ордена прервал нас. К тому времени, как я справилась с помехой, первая уже сбежала... а второй... ну, он был не в состоянии отвечать на вопросы. Поэтому я снова спрашиваю тебя – где ты его взяла?
— Он был на складе...
Сестра Сало подняла бровь:
— Я регулярно провожу инвентаризацию оружейных складов. Послушницы Святого Класса ежедневно чистят и поддерживают все клинки. Я не видела этого оружия или чего-то подобного уже два года.
— Он был на складе. — Нона стиснула зубы.
Прищуренные глаза Сестры Сало превратились в буравчики. Она втянула воздух, собираясь произнести что-то грубое, но Сестра Чайник заговорила первой:
— Ты знаешь, как он туда попал, Нона?
— Настоятельница велела мне положить его туда. — Нона знала, чего они хотят, но что-то глубоко внутри нее всегда заставляло ее хранить каждую тайну, которую она знала. Она обнаружила, что ей не легче говорить правду, чем лгать.
— Когда она приказала тебе? — спросила Чайник.
— На вторую ночь в монастыре.
— А где ты впервые взяла нож?
— В моей кровати. — Нона нахмурилась. — Я села ночью, а когда оглянулась на то место, где лежала, нож был там, он торчал из одеяла, как будто его туда вонзили.
— Или бросили. — Сестра Сало взглянула на сестру Колесо. — Мы считали, что ассасины приходили за Арабеллой, но, похоже, их целью была Нона. Ной-гуин далеко не дешевы, но, возможно, Туран Таксис счел их цену более разумной, чем цену судьи верховного суда, чье прибытие последовало за их неудачей. Предок знает, какие средства Таксис вложил в визит нашего собственного первосвященника и архонтов после этого...
Сестра Колесо бросила кислый взгляд на Нону, а затем слабо улыбнулась Арабелле:
— Нашим приоритетом должна быть Избранная, сестра императора ясно выразила свой интерес. Щит должен быть в состоянии позаботиться о себе, иначе какой от него прок?
Сестра Сало издала слабый звук, который мог бы быть всего лишь многострадальным вздохом, вырвавшимся несмотря на все ее усилия.
— Шерзал, конечно, не известна тем, что проговаривается о своих намерениях... Но эти титулы бесполезны. Избранная? Сама настоятельница открыла нам правду, сестра.
Сестра Колесо подошла к Арабелле сзади и положила костлявые руки ей на плечи.
— Это называется «вера», а не «разум», сестра. Аргата приходит к нам из историй, и даже если истории об этих историях отличаются, все они сходятся в том, что они пришли из святых уст. Монахини? Священника? Для этой цели, или с этой целью. — Она подняла руку, словно отгоняя дым. — Эта история существует. Она родилась в церкви, и многие верят в нее. Я верю в нее. Этого достаточно.