И когда она вернется, то будет все еще отравлена, будет все еще стоять перед дилеммой: признаться ли в нападении на Раймела или рискнуть принять черное лекарство, пытаясь решить свои собственные проблемы. И над всем этим. Или, скорее, под всем этим была Йишт, зарывшаяся во что-то тайное, как червь в сердце монастыря.
Нона вздохнула и поняла, что иногда даже горячая ванна не может помочь.
МОНАСТЫРЬ НАНЯЛ ПОВОЗКУ, чтобы отвезти Сестру Сковородка и трех послушниц в Академию. Остальная часть класса провожала их за Башню Пути. Девочки, за исключением Зоул, сгрудились вокруг, хлопая по плечам или обмениваясь объятиями, в зависимости от их характера.
— Сделай так, чтобы мы гордились тобой! — Дарла почти нежно толкнула Нону, зашатавшуюся и едва не упавшую.
— Покажи этим соплякам из Академии что-нибудь новенькое! — Клера изобразила взрыв.
— Предок присматривает за тобой. — Джула улыбнулась и коротко сжала руки Ноны.
— Будь осторожна! — Рули обняла ее.
— Не потеряйся. — Алата, с предупреждающим взглядом.
Ара и Нона помогли Гессе забраться в повозку.
— Тебе повезло, — наклонилась к ней Клера, когда Сестре Сковородка заняла свое место рядом с кучером. — Церковь, кажется, считает, что монахини должны ходить повсюду пешком. Серьезно. Даже сестре Облако не досталась лошадь! Если бы Гесса не была хромоножкой, а Кастрюле не было бы сто девять лет, ты бы пошла в Академию ножками.
Кучер взмахнул кнутом, и повозка, запряженная двумя лошадьми, тронулась с места. Нона схватилась за борт и вспомнила фургон Гилджона. Начинается еще одно путешествие…
Повозка загрохотала по дороге, которая огибала свинарники и «курятник» — длинное здание, слишком большое для его нынешнего назначения. Слева, всего в нескольких ярдах от дороги, лежал голый каменный край утеса. Клера утверждала, что однажды шалость послушницы напугала лошадь, запряженную в фургон с припасами и отправила ее обратно на равнину самым прямым путем, вместе с фургоном и возницей. К счастью, на этот раз такой шутник не появился, и повозка уцелела, чтобы проложить путь через каменный лес. Нона лежала на спине и смотрела, как колонны тянутся к небу, а кучер петляет вокруг них. Даже Сестра Правило понятия не имела, кто их здесь поставил. Ни одна книга в библиотеке не упоминала об этом. Когда колонны закончились, Нона спросила себя, как долго продлится оставленная ею рябь, прежде чем исчезнет и Абет забудет о ней. Даже если она построит тысячу каменных столбов выше и толще самых больших деревьев, мир будет катиться и помнить ее не лучше, чем таинственных основателей каменного леса.
— Я знаю, о чем ты думаешь. — Гесса подвинулась, чтобы присоединиться к Ноне, наблюдавшей за исчезающими вдали колоннами.
— Нет, не знаешь.
— Я не думаю, что у нас осталось достаточно времени, чтобы быть забытыми. Точно нет, если мы сделаем что-то экстраординарное. Если мы будем гореть достаточно ярко, нас будут помнить до тех пор, пока Луна не упадет и Коридор не закроется.
— Тогда все не так уж плохо.
— Так и будет, если мы все еще будем живы, чтобы увидеть это!
Сестра Сковородка мрачно посмотрела на них:
— Никогда не стоит связывать двух послушниц нитями. Твой эксперимент был опрометчивым, Послушница Гесса, даже если ты не знала, что у Послушницы Ноны есть кровь. — Она рассеянно потерла культю. — И теперь вы делитесь не только снами и болью, но и праздными мыслями… Жизни тех, кто так тесно связан, тяготеет к тому, чтобы стать зеркалами жизни друг друга — со временем их ритмы начинают совпадать, пока не останется никаких различий, одно совпадение в восприятии кризиса и мира.
Гесса пристыженно опустила глаза. Нона неуверенно протянула руку к ее плечу:
— Звучит не так уж плохо. Если мы будем держаться вместе, это просто означает, что мы вместе будем бороться с неприятностями.