— ТРИДЦАТЬ делений? — Рули ахнула. — Это невозможно.
— Не так быстро, как Сестра Сова, — сказала Нона. — Но я все равно рада.
— Мне на это наплевать, — сказала Дарла. — Как эта дурацкая игра может помочь против того, что снаружи? — Она махнула мечом в сторону склона.
— Это не просто игра, — сказала Нона. — Мы делаем это не просто так.
— Равновесие и время, — сказала Джула.
— Хунска идет по меч-пути ради этого. Но квантал делает это, потому что он тренирует ум для Пути. У меня было… Внезапно я увидела все по-новому. — Нона снова повернулась к дневному свету.
— Эпифания, — выдохнула Джула.
— Эпифания. — Сестра Чайник научила Нону этому слову, но она не находила его на губах, когда хотела. Эпифания. Видеть мир заново с новым пониманием. Когда загадочные картинки Сестры Сковородка вдруг обретают смысл, и ты видишь шишку вместо дыры, а молодую женщину — вместо старой дамы. То же самое произошло и с Клерой. Нона сделала шаг назад и в одно мгновение увидела ее предательство, ясно и целиком. Новая картина не стерла старую — шишка все еще была дыркой, но теперь она была и шишкой; старая дама все еще была молодой, но теперь она была и старой. Клера все еще была ее другом, но теперь — врагом.
И еще Нона увидела, что может рассказать правду. Горькая пилюля Сестры Яблоко… Только одно мешало ей расспросить Клеру о метательной звезде и распутать всю эту историю — ее собственное нежелание говорить об Амондо и лесе, в котором она стояла, одетая в кровь, явленная миру как чудовище, жаждущее убийства. Одна правда за другой, и они бы не стояли в этой пещере. Но сама эта правда, как и большинство других, оказалась слишком горькой, чтобы губы могли ее произнести.
Эпифания? Она увидела себя. Девятилетняя девочка, в волосах которой запеклась кровь шести королевских солдат. Она увидела похитителя детей, Гилджона, как он одной руке держит вожжи Четыре-ноги, и гремящую по переулку повозку с клеткой на ней. Она увидела Серого Стивена, наклонившегося к ней. Мать плачет. Она смотрела на это воспоминание так долго, так много раз… Неужели это возможно? Посмотреть на это по-другому?
— Ты думаешь, что сможешь идти по Пути сейчас? — спросила Рули. — Даже здесь?
— Да, — ответила Нона. — Мне просто нужно как следует разозлиться. — Ярость смогла зашвырнуть ее на Путь в монастыре, рядом с корабль-сердцем. Ярость бросит ее на него и сейчас — достаточно сильная ярость. И на этот раз она не будет пытаться замедлится, не будет пытаться тормозить, чтобы остановиться и восстановить равновесие. Она наберет скорость, побежит по Пути и заберет всю силу, которую он ей даст. И овладеет ей. Все, что ей было нужно — это ярость. Она потянулась к ней... но там, где когда-то пылал огонь, остался лишь тлеющий уголек. Неужели мать действительно спасла ее?
— Оставайся здесь, — сказала Дарла, глядя вниз. — Тебе не обязательно туда идти. Или... мы можем рассеяться и убежать.
— Нет, — ответила Нона. Если они побегут, Дарлу поймают первой.
— Мы можем подождать, — сказала Джула. — Яд закончит действовать, Таркакс сможет сражаться и...
— И Сестра Сало подойдет вместе с остальными, — закончила Рули.
— Иди. — Зоул удалось вложить в одно слово немного тепла. Она все поняла. Если ты хочешь победить, несмотря ни на что, ты должны принести сражение к врагам. Нужно застать их врасплох.
— Я должна... — но что-то темное и огромное потянулось, схватило ее, и прежде, чем Нона успела закрыть рот на последнем слове, она ушла.
Нону выдернули из ее тела так быстро, что она едва успела почувствовать, как начала падать. Она ничего не видела, даже темноты, не чувствовала ничего, кроме притяжения и стремительного движения. Затем, в одно мгновение, она снова погрузилась в себя. Она увидела мощеный двор, справа — Зал Сердца, слева — Собор Предка, возвышающийся над блоком дормиториев… Нона была влита в чей-то череп, но не в свой собственный. Она оперлась на костыль и сделала еще один прихрамывающий шаг. Гесса!
Мысли Гессы приливом закружились вокруг Ноны, грозя утопить ее. Нона кричала, что ей надо идти, кричала, чтобы ее отпустили обратно в пещеру, но Гесса просто сделала еще один шаг, как будто ничего не слышала.
Гесса знала, что это будет Йишт. Тем не менее, обнаружив, что ворота в подземные туннели не заперты, она почувствовала холодный ужас. Она разделяла с Ноной каждый мучительный миг, когда Йишт крепко обхватила ее руками за шею. Возможно, сдавлено было горло Ноны, но легкие Гессы тоже горели, пытаясь сделать вдох, который не мог прийти.
— Почему ты думаешь, что можешь вернуться? — прошептала Гесса. Это не имело никакого смысла. Неужели эта женщина хочет умереть?