Они уже запыхались, когда добрались до Тени. Занятия проходили в естественных пещерах, которые пронизывали толщу плато. Госпожа Академия объясняла что-то об их образовании на предыдущем уроке... дождевая вода, пробивающая дорогу через камень, если Нона правильно помнила... это звучало неправильно…
— Мы не последние! — Клера шлепнула Нону по руке. — В этом классе ты должна никогда не быть последней.
Они быстро спустились по лестнице, ведущей в пещеры, узкий пролет которой был перекрыт железными воротами всего в нескольких ярдах ниже входа. Лестница располагалась позади Зала Сердца и была так близко к краю плато, что Нона спросила себя, не могут ли пещеры достичь утесов и раскрыться, как голодные рты.
Высокая стройная послушница с мертвенно-бледной кожей и темными волосами стояла на верхней ступеньке, отмечая имена девушек на грифельной доске. Она посмотрела в сторону Ноны голубыми глазами неестественного и тревожного оттенка.
— Бента, — прошептала Клера, — из Священного Класса. Она помогает Отравительнице в лабораториях. Не связывайся с ней.
Через минуту Бента подняла глаза от грифельной доски и достала из внутреннего кармана своего одеяния увесистый железный ключ:
— Все здесь. Послушница Гесса, приятно видеть, что на этот раз ты удостоила нас своим присутствием. Послушница Джула, ты, кажется, побрилась со времени нашего последнего урока.
— Она пытается быть такой же язвительной, как Отравительница, — прошептала Клера. — Но, на самом деле, у ней не слишком получается.
— Послушница Клера, вынь язык из уха новенькой девочки и следи за ступеньками. — Бента шлепнула Клеру по голове, когда они проходили мимо нее.
Ступени круто вели вниз, известняк местами сочился водой и густо покрылся слизью. В некоторых местах Ноне казалось, что Бенте, замыкающей шествие, придется пригнуться, чтобы не поцарапать голову. Через несколько шагов их начало окутывать слабое зловоние: запах щелока, кислого вина и других компонентов, которые Нона не могла назвать. Она сморщила нос, когда запах стал сильнее.
Дневной свет последовал за ними дальше, чем Нона могла себе представить, и как только он стал настолько тусклым, что она начала с трудом различать ступеньки, его место занял другой источник света. Им оказалась толстая свеча, стоявшая в нише у изгиба спуска. Ее свет привел их в вырубленный вручную туннель с деревянной дверью сбоку, перед которой девочки выстроились в очередь.
Бента спустилась вниз, задула свечу, протиснулась мимо очереди и вошла в комнату. Девочки последовали за ней.
Эта комната тоже была высечена вручную, хотя, возможно, из небольшой естественной пещеры, поскольку некоторые участки на покрытом сажей потолке выглядели неровными и не имели никаких следов кирки. Свет проникал через несколько горизонтальных шахт в дальней стене, каждая длиной в пять или шесть футов, через которые были видны участки неба. Нона решила, что они, должно быть, выходят на утесы.
Три длинных стола тянулись по всей длине комнаты со скамьями по обе стороны, на середине каждого стояли всевозможные кувшины, горшки, стеклянные бутылки и запечатанные тыквы. В дальнем конце комнаты, спиной к двери, стояла монахиня и что-то писала на доске. Послушницы расселись за столами без обычных споров, кто с кем сидит.
Женщина у доски не была ни высокой, ни низкой, стройной, конечно, но Нона не могла определить ее возраст, разве что сказать «не старая».
Бента закрыл дверь, и Госпожа Тень, Отравительница, обернулась к классу с теплой улыбкой:
— Нона, дорогая, поднимись сюда. И ты, Арабелла. Мне всегда нравится хорошенько рассмотреть новых девочек.
Нона моргнула и встала. Отравительница уже успела хорошенько рассмотреть ее в бане.
— Да, Сестра Яблоко, — сказала она.
Они подошли и остановились перед Сестрой Яблоко. Нона искоса взглянула на Арабеллу Йотсис, на вид безмятежную, несмотря на то, что всего две ночи назад вонзила нож в то место, где спала Нона. Мысль о том, что Арабелла может скрывать свои кровожадные инстинкты так глубоко, что на поверхности не остается и следа, нервировала Нону больше, чем сам поступок. Она знала, что ее собственные эмоции были написаны на ее лице в тот момент, когда она почувствовала их, и, возможно, даже раньше.
— Мне кажется, ты уже не такая худая, Нона. Еще год монастырских трапез, и на этих костях у нас будет приличное количество мяса. И Арабелла Йотсис... очень приятно, что ты присоединилась к нам. Каково это — быть частью пророчества? — Сестра Яблоко подняла руку, когда Арабелла открыла рот. — На этот вопрос лучше не отвечать, дорогая. — Она достала из рясы красивую жестяную коробочку, покрытую черно-белой эмалью, и нажала на нее; крышка откинулась. Внутри лежала дюжина прозрачных желтых шариков, каждый не больше ногтя большого пальца. — Конфетки, чтобы поприветствовать вас в Классе Тени. Мы хорошо проведем время. — Она улыбнулась той же медленной и легкой улыбкой, которой впервые встретила Нону по дороге в монастырь.