— Чепуха! Чепуха... — Первосвященник попытался отмахнуться от этой мысли. — Это глупость, отчаяние. Это было бы неправдоподобно, даже если бы эти слова были первыми из ваших уст, когда мы прибыли. Но произнести их за мгновение до того, как вас приговорят к отрезанию языка... ну... это ниже вашего достоинства. Это ниже настоятельницы Предка!
— Чт... — Нона хотела спросить, что такое Щит, но настоятельница поставила свою большую ногу поверх маленькой.
— У Щита будет почти столько же врагов, сколько у Аргаты. Моим долгом было защищать ее до тех пор, пока она не сможет защитить себя и Избранную. Она всего лишь ребенок. И она была в безопасности, пока никто не знал ее тайну. К сожалению, вы заставили меня сделать пагубный выбор: раскрыть правду о ее личности или позволить вам утопить ее в неведении.
— Это просто смешно, Настоятельница Стекло. Любой может претендовать на святое видение, чтобы спастись от правосудия.
— Разве мои первые слова, обращенные к вам в начале суда, не были приглашением подумать, почему я так поступаю? Вместо того чтобы всерьез задуматься над этим вопросом, вы предпочли свалить все на материнский инстинкт, который совершенно отсутствовал до того, как мои менструации прекратились. Я спрашиваю вас еще раз — зная то, что вы знаете обо мне, вы серьезно верите словам, которые вылетели из ваших уст?
Нона знала, что ей чуждо чувство такта, но даже для ее ушей у настоятельницы, похоже, не очень-то получалось убедить гордого человека изменить свое мнение. Она не давала ему ни отступления, ни спасения, и все же он обладал всей властью. Даже архонты не могли сказать ему, что делать.
Первосвященник Джейкоб откашлялся, подобрал свою рясу, как будто ему было холодно, и поставил посох рядом со стулом.
— Вы меня не убедили, настоятельница. Приговор этого суда таков, что...
— Я требую испытания.
— Испытания? Какого испытания? — Первосвященник посмотрел по сторонам, словно что-то упустил. Отвечая на его вопрос, одетый в черное помощник наклонился в нему и что-то прошептал на ухо. Первосвященник нахмурился, морщины на его лбу становились глубже с каждой секундой. Потом улыбнулся: — Ты хочешь поставить эту девочку перед Красными Сестрами и позволить им стрелять в нее стрелами? Это, конечно, более интересная форма казни, чем утопление. — Помощник поднял голову от раскрытой книги, которую держал в руках, и снова наклонился вперед. — Но ребенку, несомненно, придется согласиться на такое испытание.
— Нет. — Настоятельница покачала головой, давление на ногу Ноны усилилось. — Это было бы просто смешно. Испытание Щита — это испытание для любой сестры, претендующей на титул. Оно никогда не предназначалось для послушницы. И уж конечно, не для той, кто носит рясу чуть больше недели. Испытание, о котором я говорю, стало юридическим прецедентом после видения Сестрой Тростник Трех Ковчегов. — Настоятельница подняла ногу, освобождая ногу Ноны. — Вам придется заглянуть в книгу Лорки о церковных доказательствах. Я полагаю, что у слуги архонта Фило есть копия в самом низу стопки, которую он сложил у кресла архонта...
— Почему бы вам не избавить нас от хлопот, Настоятельница Стекло, и просто рассказать нам? — Первосвященник поставил одну руку на кулак другой и положил на нее подбородок, упершись локтями в колени.
Губы настоятельницы дрогнули в улыбке.
— Меня так и подмывает сказать, что я должна подтвердить свое видение каждому архонту, и, поскольку я невеста Предка, этого будет достаточно. — Она подняла руку, когда Первосвященник Джейкоб поднял голову, чтобы возразить. — К сожалению, испытание, которому подверглась Сестра Тростник, чтобы доказать свои слова, было довольно неприятным. — В в ее голосе послышалась дрожь.
В наступившей тишине заговорила архонт Анаста:
— Монахиня, о которой идет речь, держала руку над пламенем свечи, пока ей не поверили. Прецедент заключается в том, что либо председательствующее должностное лицо склоняется к тому, чтобы поверить показаниям, и позволяет свидетелю убрать свою руку. Или свидетель убирает руку без разрешения и тем самым признает свою ложь. Или, я полагаю, свеча догорает, что должно быть достаточным доказательством чего-то экстраординарного для любого человека. Все это архаично, варварски и изобилует суевериями, но опять же пророчество, на которое ссылается Настоятельница Стекло, архаично и изобилует суевериями, а наказание, которое Первосвященник Джейкоб, похоже, намерен наложить, несет в себе еще большую степень варварства и древности... — Старуха беспомощно подняла руки. — У кого есть свеча?