– А где же нам тогда брать мясо? – озадаченно поинтересовался Люпин и сел на хвост.
– Я понимаю, что это ваша еда. Но поймите и вы. Олени и зайцы тоже хотят радоваться жизни и воспитывать детей. Вот ты остался без родителей – хорошо тебе было?
Люпин растерянно захлопал глазенками. И тогда заговорил Старый волк. Он обращался ко мне впервые. Все эти дни он только молча лизал мне руки в благодарность за уход.
– Мы – волки, – сказал он. – Такими нас создала природа. Мы не можем щипать травку или всю жизнь ждать, чтобы добрая девочка сварила нам суп. Вы, люди, специально выращиваете для себя скот, а мы можем только добывать себе в пищу зверей, таких же диких и вольных, как мы сами. Нам не дано жить по-другому.
– Я понимаю, – повторила я. – Но из любого положения есть выход. Из любого! Надо только захотеть! Я что-нибудь придумаю.
Всю ночь я ворочалась без сна. Удачная мысль пришла только на рассвете. Утром я встала невыспавшаяся, но довольная, и еще до завтрака поспешила в лес.
– Придумала! – крикнула я, дойдя до знакомой лощины. – Эй, волки, сюда! Я придумала!
Из чащи выскочил Люпин, с достоинством подошел и сел Старый волк.
– Слушайте! – сказала я им. – Все звери когда-нибудь заканчивают свой жизненный путь. Кто-то умирает от старости, кто-то от болезней, кто-то гибнет от несчастного случая. У людей все, то же самое. Но люди могут продлить свой век и облегчить страдания – у них есть врачи, которые их лечат. А больных и старых зверей некому лечить. Врачей в лесу нет, но могут быть санитары. Если дни зверя, все равно, сочтены, быстрая и легкая смерть от волчьих зубов станет для него благом. Это ведь лучше, чем страдать от боли или долго и мучительно умирать от голода, не имея возможности добыть себе пропитание. Согласны стать санитарами леса?
– Как это? – растерялся Люпин.
– Марта предлагает нам выбирать в качестве добычи старых или больных зверей, жизнь которых подходит к концу. Тем самым мы будем избавлять их от страданий, – пояснил внуку Старый волк. – Знаешь, девочка, ты правильно рассудила, потому что так будет лучше и нам, волкам. Я долго живу и помню годы, когда эпидемии выкашивали, практически, все живое в лесу. Становилось совсем нечего есть. Дважды я чуть не умер голодной смертью. А ведь, если бы «санитары», как ты сказала, вовремя прибрали в лесу первых заболевших зверей, эпидемии бы не случилось. И сотни животных остались бы жить, и хищники не страдали бы от голода. Ты молодец, Красная Шапочка, у тебя светлая голова! С сегодняшнего дня волки – санитары леса.
На следующее утро я обнаружила на крыльце кусок свежего мяса.
– Ну, что с вами поделаешь! – покачала я головой в сторону кустов и, вздохнув, пошла варить мясной суп. Краем глаза я заметила, что кусты слегка качнулись мне в ответ.
С тех пор мясо на крыльце появлялось регулярно, но волков я стала видеть не часто. Признаться, мне это было обидно. В глубине души я надеялась, что после всего случившегося мы с ними станем близкими друзьями.
– Да, теперь они твои друзья навсегда, – заверил Мартин, когда я поделилась с ним своими мыслями. – Волки не забывают добра. Но они – вольные дикие звери. У них своя жизнь, жить твоей они не могут. Если тебе надо, чтобы кто-то ходил за тобой по пятам, заведи собаку. Волки этого делать не будут. Ты ведь помогала им не для того, чтобы подчинить своим интересам. Значит, и обижаться не надо.
Глава II. Тетушка Суок
Было и еще одно огорчение – готовящийся отъезд Мартина, запланированный на конец лета. Я-то думала, что теперь, когда его семья вернулась в наши края, мы снова будем неразлучны. Но он собирался ехать в другой город поступать в университет, изучать естественную историю. Я спросила, кем он станет, когда выучится, и из его объяснений поняла, что кем-то вроде лесничего. Мне это было непонятно. Зачем нужно ехать в другой город, чтобы изучать лес? Лес – вот он! Ходи, наблюдай, примечай… Мартин только смеялся в ответ и говорил, что звери, птицы и деревья не скажут сами, как они называются по латыни. А зачем она вообще нужна, эта латынь? В общем, спорили мы с ним, спорили и чуть не поссорились, к счастью, вовремя остановились.
Нет, я совсем не против учебы. Пусть читает толстые книги в библиотеке, пусть хоть каждую букашку на латыни выучит, если ему это интересно. Только боюсь, что, став ученым, он уже не вернется в наш маленький приморский городок. И вообще, он едет в большой город, там будет много красивых девушек, наверняка приглянется какая-нибудь. А я буду далеко, с глаз долой – из сердца вон. Да собственно, нравлюсь ли я ему? Может, ничего и нет, кроме нашей детской дружбы…