— Ты слышишь? — Этьен прерывает поцелуй, повернувшись мордой к окну.
Она прислушивается. В наступившей тишине отчётливо различим звук приближающегося вертолёта.
— Охотники, — догадывается Этьен первым.
— Вот уроды! — девушка прижимает ладони к раскрасневшемуся лицу, чтобы охладить пунцовые щёки.
— Это они не вовремя, — волк выпрыгивает из кровати. Его белая сорочка, принадлежавшая бабушке, порвана ниже пояса и запачкана кровью. Этьен приникает носом к занавеске, но вряд ли он может что-то видеть сквозь листву.
Эммануэль закрывает рот ладонью, чувствуя рвотный позыв. «Он жрал её живую… Бабушка! Прости…»
Этьен поворачивается к ней: — Тебе нехорошо?
Девушка мотает головой в ответ: — Не время для рефлексии. Сматываться надо.
— Через дверь? — волк отходит от окна, ступая на задних лапах, словно дрессированная собака.
— Готова поспорить, они уже держат её под прицелом. Как ты сюда проник? — спрашивает Эммануэль.
Этьен кивает на дверь в уборную: — Сделал подкоп под сортир.
Девушка распахивает дверь в туалет. Стены и пол забрызганы кровью, высохшей и бурой. На ступеньках натекла целая лужа. «Он прокусил ей бедренную артерию…» — предполагает Эммануэль. Она больше не испытывает эмоций. Пережитый шок действует как анестезия.
— Тут нам не пройти, — она возвращается к рюкзаку и ковыряется в консервах.
— Мы будем отстреливаться, — Этьен хватает бабушкин обрез и вытаскивает из-под матраца патронташ. Пальцы на его передних лапах теперь значительно длиннее волчьих и такие же ловкие, как человеческие.
— Не шуми, — девушка прикладывает ладонь к губам, включая свою рацию. Из динамика раздаются мужские голоса, едва различимые среди статических помех:
— Домик. Дом, я говорю… Мы проверим. Да… Отбой.
— У них должен быть внутренний канал, — Эммануэль колдует с настройкой. Рация снова оживает. На этот раз сигнал сильный и чистый:
— Кристоф, давай ракетой шарахнем? — похоже, что это один из охотников.
— Сажай машину. Поищем барахлишко.
— В такой халупе? Скорее уж там выводок голодных биоморфов!
— Тише, Симон! А если там живёт очаровательная девчонка, соскучившаяся по мужским ласкам? А? Ты разве её не утешишь?
Эммануэль вздрагивает. Ей кажется, что охотники видят дом насквозь и сейчас издеваются, разглядывая их в объектив сканера. На лбу выступает холодная испарина.
— Девка? Мечтай. А если там мужик? — спрашивает Симон.
— Тогда он пожалеет, что ещё живой, — в голосе Кристофа слышатся садистские нотки.
Эммануэль выключает рацию и поворачивается к Этьену, хитро прищурив глаз: — Ты всё понял?
Волк заговорщически подмигивает: — Шёлковая сорочка в гардеробе…
Яркий свет фонаря бьёт из прихожей, вырывая из мрака куски пыльной комнаты, заставленной ветхой мебелью — стулья с выгнутыми ножками, пузатый комод и туалетный столик с треснутым зеркалом в бронзовой раме. У стены на широком диване лежит юная девушка в синем атласном халате, едва скрывающем её прелестную фигуру. Полы халата свисают, открывая молочно-белые ноги с точёными коленками и изящными ступнями. Поза спящей умиротворена и естественна.
Словно разбуженная шумом, девушка поднимается на локте, испуганно хлопая ресницами навстречу слепящему свету: — Кто здесь?
Вошедший застывает на пороге. Возглас удивления срывается с его губ. Напарник врезается ему в спину: — Чего встал?
Слышится бряцанье оружия и шуршание синтетической ткани.
— Сам посмотри. У тебя тоже встанет, — обладатель фонаря освобождает проход, не выпуская из луча света устроившуюся на диване Эммануэль.
— Господи, — с чувством выдыхает второй: — Ты услышал мои молитвы!
Мужчины облегчённо гогочут. Один их них подходит к окну и резко одёргивает тяжёлые шторы, давая солнцу проникнуть во все углы гостиной. Из тени выступают гардероб, картины и какие-то подушки, сложенные пирамидкой.
— Кто вы? — девушка переводит взгляд с одного вошедшего на другого, скромно запахнув халат и сведя колени.
— Мы благородные охотники, мадмуазель, — говорит широкоплечий крупный мужчина. Он смугл, с залысиной. Суровое лицо украшают шрамы. На охотнике военный камуфляж и разгрузка. В руках — штурмовая винтовка.
— Я Эммануэль, — представляется девушка, поправляя волосы тонкой рукой. Охотники понимающе переглядываются.
— Хорошее имя для такой конфетки, — говорит второй, в лётном комбинезоне. Он высок и худощав. Едва заметная гримаса недовольства не сходит с его лица.