– Прошу извинить меня, джентльмены. – Потом повернулась к Макнейру. – Модель двенадцать сорок один, платье из кашемира с каймой из серого оксфордского шелка-саржи – можно его сделать из натуральной шотландки-рогожки двух тонов?
Макнейр нахмурился:
– Что?
– Я говорю: модель двенадцать сорок один…
– Я слышал, что вы сказали. Нет, нельзя. Модели не переделываются, миссис Ламент, вы же знаете.
– Я знаю. Мисс Фрост так пожелала.
Макнейр выпрямился:
– Мисс Фрост? Она здесь?
– Делает заказ, – кивнула женщина. – Я сказала, что вы сейчас заняты. Она еще берет два портсмутских ансамбля.
– Хорошо. – Макнейр вдруг перестал ерзать, и голос его зазвучал увереннее. – Мне нужно ее видеть. Спросите, удобно ли ей подождать, пока я не закончу с джентльменами.
– А платье?
– Да, конечно. Накиньте пятьдесят долларов.
Женщина кивнула, еще раз извинилась и вышла.
Макнейр снова посмотрел на часы, глянул на молодого Фроста и обратился к Вулфу:
– У вас еще есть десять минут.
– Они мне не понадобятся. Вы возбуждены и расстроены, мистер Макнейр.
– Вы хотите закончить разговор?
– Да. У вас, вероятно, слишком напряженный образ жизни. Хлопотливое, должно быть, дело – одевать дам. Ужасно хлопотливое. – Вулф пожал плечами. – У меня к вам только два вопроса. Первый касается смерти Молли Лок. Вы ничего не хотите добавить к тому, что рассказали мистеру Кремеру и мистеру Фросту? Какие-нибудь новые подробности, предположения?
– Ничего, – нахмурился Макнейр, в который раз вытирая свой лоб. – Ровным счетом ничего.
– Отлично. Тогда нет смысла отнимать у вас время. Второй вопрос: могу ли я побеседовать в отдельной комнате с вашими служащими? Я их задержу ненадолго. В первую очередь мне хотелось бы встретиться с мисс Хелен Фрост, мисс Тельмой Митчелл и миссис Ламент. Мистера Перрена Жебера сейчас, очевидно, здесь нет?
– Жебера? А почему он должен быть здесь? – резко спросил Макнейр.
– Не знаю. Я просто спрашиваю. – Плечи моего шефа приподнялись на полдюйма и опустились. – Насколько мне известно, он находился здесь в тот день, когда была отравлена мисс Лок. Это произошло восемь дней назад. У вас тогда был показ. Так это называется?
– Да, или, если угодно, демонстрация мод. Вот Жебер и приехал. Вообще, куча народу собралась. А с девушками и миссис Ламент вы можете побеседовать в моем кабинете, только не очень долго. Мне все равно надо в главный зал.
– Я бы предпочел что-нибудь менее… в общем, более скромное помещение. Если вы, конечно, не возражаете.
– Как вам будет угодно. – Макнейр поднялся. – Лу, проводи джентльменов в какую-нибудь примерочную. Хотите, я пришлю миссис Ламент?
– Лучше начать с мисс Фрост и мисс Митчелл. Пусть придут вместе.
– Вам придется прерваться, если они понадобятся.
– Ничего, я подожду.
– Ладно. Ты позовешь их, Лу?
Макнейр схватил платок со стола, сунул в карман и поспешил к дверям.
– Не понимаю, почему вы не… – недовольно начал Ллевелин Фрост, поднимаясь.
– Мистер Фрост, – прервал его Вулф, – всякому терпению есть предел. Я вижу, что мистер Макнейр нездоров, но это не повод для церемоний. Не забудьте, именно вы устроили это нелепое путешествие. Где тут примерочная?
– Да, но я плачу за это путешествие.
– Недостаточно платите. У вас никаких денег не хватит, чтобы возместить понесенные мной издержки. Пойдемте, сэр!
Фрост повел нас коридором обратно и открыл последнюю дверь слева. Войдя, он включил свет, сказал, что сейчас вернется, и исчез. Я осмотрелся: небольшая, обшитая деревом комната, стол, пепельница на ножке, несколько зеркал до пола и три хрупких стульчика с шелковой обивкой. Вулф тоже разглядывал обстановку, и губы его кривились.
– Отвратительно, – наконец выдавил он. – Я не… Ни за что не…
– Сам знаю, что вы «не», – ухмыльнулся я. – Сейчас.
Я вернулся в кабинет Макнейра, взвалил на плечи его кресло и потащился в примерочную. Туда уже входили Фрост и две юные богини. Фрост отправился еще за одним стулом, а я скинул свою добычу у стола и сказал Вулфу, что, если ему так понравилось это кресло, я могу утащить его домой. Пришел Фрост со стулом, и я попросил:
– Нельзя ли принести три бутылки холодного светлого пива, открывалку и стакан? Иначе он загнется.
Фрост в удивлении приподнял брови: