Ни на одной не было ничего, кроме чертежей корабля, выполненных в программах, совершенно ему непонятных. Однако на жестком диске он тоже обнаружил файл «Манта». Ему удалось открыть ее, но на следующем уровне тоже были десятки и десятки папок. Он искал что-то, связанное с Треви-сом, но ничего не находил. Раньше ему не доводилось видеть такого обилия программ. Папок было так много, что они не помещались на экране, в чем он убедился, двигая курсор с помощью мыши. Он говорил себе, что не продвинулся ни на шаг, что здесь не было ничего, что могло бы помочь найти Тревиса, что Грек был осторожным и умным дилером и что именно по этой причине приходилось прибегать к тем крайностям, до которых дошли Сорван и его приспешники.
Он вышел из кабинета и направился в спальню, расположенную на том же этаже. Тщательно обыскал комнату. Выдвинул ящики комодов и ночного столика, поискал под кроватью и среди одежды в шкафу. Не нашел ни одной визитной карточки, ни одного номера телефона, нацарапанного на бумажке с инициалами С/Т. или с пометкой «Манта». Ничего.
Вондт начинал думать, что информация, полученная от человека в Фару, была дрянной липой.
– Грек всегда продает товар этому англичанину, – сказал информатор. – Я это знаю, я его поставщик. Он часто приходит ко мне, и я всегда спрашиваю новости о его клиентах, особенно если речь идет о старых знакомых. Он мне всегда говорит, что все в порядке. Но про этого он всегда говорит, что не видел его. И вот я сказал себе: а может, все как раз наоборот? Понимаете?
Но в доме не было ничего, что свидетельствовало бы о связи между этими двумя людьми. Ничего, кроме нескольких порций травки или порошка… Да, да… Именно… конечно же, Грек точно знал место, где скрывается Тревис. Или по крайней мере, как связаться с ним…
Когда Вондт подошел к лестнице, дом огласился звериным воем, и он открыл дверь в кухню с ощущением тяжести в желудке.
Войдя в помещение, на мгновение остановился. Сорван и его подручный приступили к делу с помощью Лемме, голландца. Двое других – Карло и Штрауб – устроились на отдых возле раковины. Один из них, громко рыгнув, высыпал в чистую тарелку здоровую порцию кокаина. Разделив ее надвое, втянул половину в одну, потом – в другую ноздрю, удовлетворенно закряхтел и передал тарелку соседу. Димитриеску курил толстую самокрутку и казался очень возбужденным. Грек издавал непонятные звуки, его тело было изрезано ножом или осколками битых бутылок.
Димитриеску зажег конфорку и положил на нее большой кухонный нож. Он ухмылялся, поглядывая на Грека, который корчился на столе, не сводя глаз с раскалявшегося ножа.
– Ну? – спросил Вондт.
– Пока мало, – ответил Сорван. – Он дать нам запас и название барра у грраницы, в Вила-Реал. Но это недостаточно, да, и он скажет нам все, а, Гррек?
Он обращался к дилеру, как к расшалившемуся ребенку, которого следует немножко пожурить. Вондт ненадолго задумался:
– Спросите его про «Манту».
– Что? – переспросил болгарин. – Манта?
– Да. Это название судна. Может, Тревис замешан… узнайте все, что ему известно.
Нож уже раскалился, и Димитриеску потрясал им, как крестом. Вондт не стал задерживаться. Он вышел из кухни и поднялся на второй этаж. Впрочем, дикие вопли доставали его и здесь.
Он снова включил компьютер и открыл досье «Манта». Что-то важное должно было находиться в этой чертовой папке. Он обреченно вздохнул и посмотрел на часы. Пятнадцать минут, самое большее – двадцать.
Он терпеливо просматривал информацию и наконец нашел то, что искал.
Да, это оно. Рисунок в виде символа военно-морских сил. Кэп. От «капитан». А Тревис был лейтенантом во флоте ее величества.
Он лихорадочно нажимал на клавиши.
– Матерь Божья, – пробормотал он сквозь зубы, выйдя на новый уровень и узнав логотип Word 4, в котором кое-как разбирался. Он щелкнул по иконке и увидел список писем. Их переписка.
В первом письме речь шла о технических деталях, непонятных для дилетанта, приводились цифры, размеры, данные анализа ветров и течений… Он не узнал ничего нового.
Во втором письме упоминался предстоящий отпуск, но и здесь не было ничего, что могло бы прояснить тайну. Речь шла о слишком большом сопротивлении киля – автор письма накатал по этому поводу целую диссертацию. С математическими формулами, всякими морскими словечками. Вондт был уверен, что это написал Тревис, «Кэп», но что с того? А время поджимало. Он открыл другое письмо и наткнулся на фразу, наводившую на мысль о том, что Кэп планировал что-то вроде добровольного исчезновения… письмо было написано несколько месяцев назад. Другой корреспонденции.
«Да, – с внезапным воодушевлением подумал Вондт. – Точно. Грек не врал, говоря, что ничего не знает».
Черт возьми. Тревис просто исчез. То, что предчувствовала Ева Кристенсен, узнав о продаже дома, оказалось правдой. («Тревис не любит шутить, – сказала она ему. – Конечно, он нашел место, где спрятаться, прежде чем похитить мою дочь. Вам придется потрудиться, господин Вондт, – уточнила она, – мой бывший муж – вовсе не дилетант. Именно поэтому я вас и выбрала. И так много плачу вам…»)
Он встал и выключил машину. Проверил, все ли в кабинете осталось на своих местах, и пошел к лестнице. Не было никакого смысла и дальше терзать Грека, чьи стоны звучали теперь совсем глухо. Благодаря «Манте» теперь можно было выследить Тревиса. Регистрационный номер. Ангар. Общество. Может, они даже успели несколько раз выйти в море на этом чертовом судне и кто-нибудь где-нибудь видел его у причала.
Войдя в кухню, он понял, что больше тут делать нечего. Команда Сорвана хорошо потрудилась – Грек был едва жив. Смерть стала бы для него благословением Божьим, и Вондт распорядился, не чувствуя угрызений совести.
– Итак? – спросил он у Сорвана, быстро отведя взгляд от жуткой окровавленной раны на лобке.
– Ну, он орал «Тревис», «Кэп»… Потом повторял «Манта», «Манта»… А еще, по-моему, звал свою мать.
Вондт поморщился. От Грека жутко воняло – кишки не выдержали.
– Ладно, думаю, больше мы ничего не узнаем. Кладите дурь в тачку и гасим свет.
Сорван понял намек.
Вондт быстро вышел и направился на задний двор к машине, сел и сразу включил радио.
После того как весь этот эпизод прокрутился у него в мозгу, словно фильм (чересчур откровенный, на его вкус), он почувствовал, что медленно приходит в себя. Ветровое стекло напоминало экран кинотеатра на колесах, на котором показывали пляж, океан, звездное небо и отблески луны. Он не мог поступить иначе – следовало выполнить контракт, отработать двадцать тысяч немецких марок, только и всего. Ничего личного. Греку не повезло – он оказался не в том месте не в то время…
Вондт надеялся, что Сорван все сделал быстро и достаточно чисто. Если болгарин поручил «погасить свет» Димитриеску, пыточных дел мастер из Бухареста наверняка проявит изобретательность.
Он глубоко затянулся душистым табаком.
Ладно, завтра утром он поедет в Вила-Реал-ди-Санту-Антонью, зайдет в этот бар «В порту».
Там наведет справки о судне «Манта» и поищет некоего Тревиса по прозвищу Кэп. Сорван и его бандиты останутся под замком в Мончике, к северу от этого пляжа.
Луна отражалась в волнах, пена отливала хрустальным блеском. По радио звучала музыка в стиле кантри, тихо, под сурдинку.
В открытое окно вливался звук прибоя, постепенно заполняя собой весь мир.
Около четверти первого ночи он был на Пласа-ду-Жиралду, в центре Эворы. Он правильно выбрал маршрут. Эвора оказалась дивным маленьким городком в Алентежу с двадцатитысячным населением. На въезде и выезде, у городских ворот, сохранились руины городской стены эпохи римского владычества.
Витали велел ему запомнить названия пяти улиц – все находились недалеко от собора.
Каждому адресу соответствовал свой день, начиная с парадорской ночи в Испании. В точности следуя указаниям, он припарковал машину возле церкви, перед строгим фасадом розового гранита, взглянул последний раз на план города и направился к улице Мурариа.