– То есть как?
– Не стоит искать в Алгарве. Нужно взять повыше, в Баикса-Алентежу, Одесеиксе, на мысе Синиш, понимаете?
– Как вы это выяснили?
– Ну, это долгая история… Пинту кое-что вспомнил, и мы собираемся там порыскать…
– Вы собираетесь порыскать? Что это значит?
– То, что сказал. Пинту со мной…
– Вы спятили. Он вздохнул.
Она сказала это с неподдельным отчаянием.
– Не настолько я и спятил. Пинту знает местность, он моряк, он понимает культуру страны и знаком с Тревисом. Это увеличивает мои шансы найти отца Алисы раньше других. Я вам как-нибудь расскажу об уроках Ари Мое… Билъбо.
Черт побери, он чуть было не назвал настоящее имя Ари.
– Гарри Мосс Бильбо?
– Один мой друг. Проехали… Так вы не забудете? Пусть полиция ищет на побережье Алентежу, не в Алгарве. Я перезвоню позже, расскажу, как наши дела…
– Ладно.
Судя по всему, она смирилась со своим вынужденным бездействием.
Хьюго сам не понимал, почему вдруг решил продолжить разговор.
– Да, а вы ничего подозрительного не заметили? Машин, ездящих вокруг дома, туристов с большими биноклями?
В трубке послышался звонкий смех.
– Нет, нет, Хьюго, не волнуйтесь. Вообще, должна вас поблагодарить за лечение. Рана затягивается, а перелома вроде не было. Через неделю верну форму на сто процентов.
– Тем лучше…
Он не знал, что еще сказать. Тишина, нарушаемая только треском на линии, заполнила мир.
– Алло, Хьюго? Снова смех.
Звонкий голосок, – казалось, телефонная кабина звенит, как хрустальный бокал.
Он вдруг понял, что его состояние трудно назвать нормальным, и сделал над собой невероятное усилие, чтобы вернуться к суровой действительности.
Пора было ехать дальше.
– До вечера.
Его голос прозвучал как хриплый рык, но в нем было новое и очень стойкое чувство.
Он повесил трубку, не дожидаясь ответа, и вернулся в машину.
Отъехав от кабины, увеличил громкость. «Easy Riiider», – выводил Хендрикс в сопровождении гитар.
Easy Riiider…
После Фару 125-я свернула в направлении Вила-Маура.
– А вы ни разу не слышали, чтобы он говорил о каком-нибудь участке, складе? Даже когда виделись с ним в Вила-Реал?
– Нет, нет. Ни разу. Он просто говорил, что советовался с кем-то о постройке парусника, может, он даже не имел в виду его собственный корабль…
– Ясно…
Хьюго бросил взгляд в зеркало заднего вида.
– Я не знаю, почему он решил держать это в тайне, может, потому, что Грек был в курсе… – продолжал Пинту, размышляя вслух.
– Угу… Слушайте, давайте немного про этого типа из журнала по судоходству. Вы его машину видели?
– Да. – Пинту широко улыбнулся. – Я посмотрел в окно, а он как раз остановился на минутку на дороге. Кремовый «Пежо-405», М116. Супертачка.
– Ах так… Значит, не белый «сеат»…
– Нет, М116, я уверен… а что?
– Да так… едет за нами одна от самой Тавиры, по-моему… Но я засек ее только после выезда из Фару.
Пинту повернулся, попытался разглядеть машину в правое боковое зеркало.
– Белый «сеат»?
– Вот-вот. Но сейчас он довольно далеко…
– Что собираетесь делать?
– Пока ничего. Ехать…
– И как далеко, Господи Иисусе, до норы Тревиса?
Тон был далеко не ласковый.
– Нет, до ночи… скоро остановимся.
– До ночи? У вас есть план?
– Нет, пока нет, но не сейчас, так через какое-то время представится случай, не сомневайтесь.
– Значит, так и будем ехать?
– Так и будем.
Случай представился между Албуфейрой и Сильвишем. Он увидел узкую дорогу, почти проселочную, ведшую на север в направлении предгорий Мончике и Калдейрау. Небо порозовело, синие и фиолетовые облака плыли над холмами. Сверкнув последним оранжевым отблеском, солнце скрылось за линией горизонта. Хьюго, не задумываясь, резко повернул направо. Потом сбавил скорость – ехать было нелегко.
В зеркало он увидел, что «сеат» тоже свернул с шоссе и последовал за ними по каменистой и сухой долине, которую оживляли пышные заросли на склонах холмов.
– Так, теперь надо бы найти какую-нибудь сельскую дорогу или совсем маленькую тропку…
Он нашел ее километров через десять, у другой развилки. Каменистая дорожка вела на восток, к Серра-Калдейрау, теряясь в ночи среди холмов.
– Ладно, вот как мы поступим; я остановлюсь, а вы сделаете все, о чем мы сейчас договоримся. Ясно?
Пинту молча кивнул.
Кеслеру не удавалось связаться с Вондтом, именно поэтому он так нервничал. Во всяком случае, так он позже объяснял себе все случившееся. Вондт был у Евы Кристенсен, где-то в Алгарве, может быть, на ее яхте, никто не знал специальную частоту, которой пользовалась Ева К. во время перемещений по морю, он вообще сомневался, что с ней можно соединиться по обычной рации.
Как бы то ни было, Вондт приказал ему даже не пытаться связываться с ним во время его «физических» свиданий с госпожой Кристенсен, и Кеслер с плохо сдерживаемым нетерпением поглядывал на маленький радиоприемник, подвешенный под приборной доской. Вот почему он чуть было не пропустил момент, когда те двое свернули направо, к северу.
– Ах, сволочь! – пробормотал он, включая сигнал поворота. – Они едут прямо к Серра-Мончике!
Внутри у него все похолодело. Эти типы выследили их убежище?
Но как же они смогли…
Вондт.
Вондт заезжал после обеда к этому парню, Пинту, в склады Корлау, а потом велел ему следить. Меньше чем через полчаса после приезда Кеслера Пинту вышел вместе с темноволосым мужчиной в черных очках и в черной кожаной куртке военного образца.
Кеслер переговорил с Вондтом, который в тот момент ехал в Сагриш. Тот попросил его сесть на хвост их машине и ни в коем случае не упустить ее из виду. Сказал, что свяжется с ним сразу после разговора с госпожей К. Кеслер спросил:
– Как вы думаете, кто этот парень?
– Не знаю, – рявкнул металлический голос Вондта из динамика.
– Вы не думаете, что это тот самый? Сицилиец от Тревиса? Стрелок из гостиницы?
– Дьявол, Кеслер… м-м, Густав, я ни хрена не знаю, вы все мне говорили, что видели какую-то тень с волосами металлического цвета. Правильно? А теперь ты говоришь о брюнете, так вот, уясни: Я НЕ ЗНАЮ!!! Все, что мне от тебя нужно, – чтобы ты ни на секунду не терял из виду их задние огни.
И этот сукин сын вырубил связь.
Ну вот, а теперь Вондт будет виноват, если они едут в Мончике. Он засветился, идиот, и это в любом случае означает, что кто-то напал на след их группы.
Вондт специально повторил, что просит его только следить за машиной и ждать вызова. «Но, если Пинту и сицилийский убийца нападут на убежище, ребятам несдобровать», – лихорадочно думал он.
Он долго колебался, потом позвонил в дом. Трубку взял Дорсен.
– Слушаю, Дорсен.
– Это я, Кеслер. Есть новости…
– Да?
– Пинту, тип из Тавиры, к которому ездил Вондт, он в машине с сицилийцем из Эворы, я еду за ними. Понял?
– Ну и что?
– А то, что они едут прямо к Серра-ди-Мончике. Долгая пауза.
– Ты Вондту звонил?
– Нет, сейчас он недоступен.
– Что предлагаешь?
– Поговори с Сорваном, и будьте настороже.
– Что это значит? Я тебя спрашиваю, что нам делать, если эти ребята сюда вломятся…
– Сам знаешь, я приказов не отдаю. Я могу только получать их от Вондта, но сам не могу приказать ничего и никому, так что поговори с Сорваном и решайте. И перезвони мне.
Он резко прервал разговор.
Дерьмо, их нет на дороге, вот ублюдки… Нет, вот машина, он заметил их на разбитой дорожке, которая уходила к каменистым массивам на востоке, удаляясь от Мончике.
Ему пришлось резко затормозить, чтобы не проскочить развилку.
Он увидел красные огоньки и белый свет фар, мелькавшие между холмами. Нужно держаться на расстоянии, чтобы его не засекли.