– В хорошем смысле? – спросил Темпл.
Сочинитель, если и услышал, был слишком занят самовосхвалением, чтобы отвечать.
– Я пишу истории о героизме и приключениях, чтобы воодушевлять граждан Союза! Сейчас они повсеместно распространяются посредством чудес нового печатного пресса Римальди. Возможно, вы слышали о моих "Рассказах о Гароде Великом" в пяти томах? – Тишина. – В которых я разрабатываю легендарное величие начала Союза? – Тишина. – Или восьмитомное продолжение, "Жизнь Казимира, Героя Инглии"? – Тишина. – В котором я показываю зеркало прошлых триумфов, обнажая моральный упадок наших дней?
– Нет. – Расплавленное лицо Пайка не выдало никаких эмоций.
– Я пошлю вам копии, наставник!
– Можно использовать их, чтобы выбивать признания из заключенных, – прошептал Темпл себе под нос.
– Не беспокойтесь, – сказал Пайк.
– Никаких беспокойств! Генерал Коска позволил мне сопровождать его в последней кампании, пока он рассказывает детали своей очаровательной карьеры солдата удачи! Я собираюсь сделать его предметом моей самой выдающейся на данный момент работы!
Эхо слов Сворбрека стихло в сокрушающей тишине.
– Уберите этого человека с глаз долой, – сказал Пайк. – Его манера выражаться меня раздражает.
Сворбрек убрался с холма почти с безрассудной скоростью, в сопровождении двух практиков. Коска продолжил без малейшего намека на смущение.
– Генерал Бринт! – и он схватил оставшуюся руку генерала обеими своими. – Как я понимаю, вы немного обеспокоены нашим участием в штурме…
– Отсутствие участия, вот что беспокоило меня! – отрезал Бринт, освобождая пальцы.
Коска сложил губы с видом оскорбленной невинности.
– Вы считаете, что мы действовали не согласно нашим контрактным обязательствам?
– Вы действовали не согласно понятиям чести, приличий, профессионализма…
– Не помню упоминаний о них в контракте, – сказал Темпл.
– Вам было приказано атаковать! Ваше отсутствие стоило жизней нескольким моим людям, одному личному другу!
Коска лениво махнул рукой, словно личный друг – эфемерность, которую вряд ли стоит вносить во взрослую дискуссию.
– Мы были заняты здесь, генерал Бринт, весьма жаркой схваткой.
– Бескровным обменом стрелами!
– Вы говорите так, словно кровавый обмен был бы предпочтительней. – Темпл протянул руку Дружелюбному. Сержант достал контракт из внутреннего кармана. – Параграф восемь, полагаю. – Он быстро нашел нужное место и представил его в доказательство. – Технически, обмен летящими предметами входит в обязательства. Фактически каждый член Компании заслужил премию за результат.
Бринт выглядел бледно.
– Еще и премию? Несмотря на тот факт, что ни один человек не был ранен.
Коска прочистил горло.
– У нас были случаи дизентерии.
– Это шутка?
– Не для тех, кто страдает от разрушительных действий дизентерии, уверяю!
– Параграф девятнадцать… – Бумага хрустела, пока Темпл листал плотно исписанный документ. – "Всякий человек, приведенный болезнью в состояние неактивности во время исполнения его контрактных обязательств, рассматривается как потеря Компании". Следовательно, последующая оплата – вознаграждение за потери. Не упоминая тех пленников, что мы захватили и доставили…
– Все сводится к деньгам, не так ли?
Коска так сильно пожал плечами, что его позолоченные эполеты коснулись мочек уха.
– К чему еще это может сводиться? Мы наемники. Лучшие мотивы мы оставляем лучшим людям.
Бринт глазел на Темпла, определенно в ярости.
– Ты наверное доволен своими увертками, ты, гуркский червь!
– Вы были счастливы поставить свою подпись под условиями соглашения, генерал. – Темпл перевернул последнюю страницу, чтобы продемонстрировать аккуратную подпись Бринта. – Мое удовольствие или неудовольствие не входит в предмет договора. Как и мои увертки. И я в целом согласен быть наполовину дагосцем, наполовину стририйцем, раз вы выводите мою родословную…
– Ты черномазый ублюдок шлюхи.
Темпл лишь улыбнулся.
– Моя мать никогда не стыдилась своей профессии, с чего бы стыдиться мне?
Генерал уставился на наставника Пайка, который присел на покрытый лишайником кусок стены, достал корку хлеба и пытался легкими чмокающими звуками приманить птиц с осыпающихся руин.
– Я так понимаю, вы одобряете этот узаконенный бандитизм, наставник? Эту договорную трусость, эту возмутительную…
– Генерал Бринт. – Голос Пайка был мягким, но в нем было что-то скрипящее, что, как движение ржавых петель, вызывало напряженную тишину. – Мы все признательны за усердие, продемонстрированное вами и вашими людьми. Но война окончена. Мы победили. – Он бросил несколько крошек в траву и смотрел, как мелкая птичка спрыгнула и стала клевать. – Не время выискивать, кто и что сделал. Вы подписали контракт. Мы выполним его. Мы не варвары.