– Каковы шансы? – спрашивал Коска. – Встретиться снова через столько лет, за столько миль оттуда, где мы впервые встретились. Сколько миль, как думаешь, Дружелюбный?
Дружелюбный пожал плечами.
– Не хотел бы гадать.
– Я думал, ты вернулся на север.
– Я вернулся. Я пришел сюда. – Очевидно, Шиверс не любил приукрашивать факты.
– Зачем?
– Ищу девятипалого человека.
Коска пожал плечами.
– Ты мог бы отрезать один Димбику и прекратить поиски.
Димбик начал фыркать и извиваться, скрученный своей собственной перевязью, Шиверс вонзил кончик ножа в его шею и вернул на стол.
– Я ищу конкретного девятипалого, – донесся его скрипучий голос без намека на волнение. – Слышал, что он может быть здесь. У Черного Кальдера есть к нему счет. Поэтому и у меня.
– Мало счетов ты оплатил в Стирии? Месть плоха для бизнеса. И для души, а, Темпл?
– Так я слышал, – сказал юрист, которого Димбик видел лишь краем глаза. Как же Димбик ненавидел этого человека! Всегда соглашается, всегда одобряет, всегда выглядит, будто он знает лучше, но не говорит.
– Оставлю душу священникам, – донесся голос Шиверса, – а бизнес торговцам. Счета я понимаю. Блядь! – Димбик хныкнул, ожидая конца. Раздался звон, вилка северянина упала на стол, яйцо расплескалось по полу.
– Вот увидишь, двумя руками легче. – Коска махнул наемникам у стен. – Господа, вы свободны. Шиверс старый друг, и ему не причинят вреда. – Всевозможные луки, клинки и дубины понемногу опустились. – Допускаешь ли ты, что можешь теперь освободить капитана Димбика? Один умрет, и остальные не успокоятся. Как утята.
– В утятах больше боевого духа, чем в этой толпе, – сказал Шиверс.
– Они наемники. Драка – последнее, что у них на уме. Почему бы тебе не присоединиться? Это было бы как в старые добрые времена. Товарищество, смех, волнение!
– Яд, предательство, жадность? Я понял, что лучше работаю один. – Давление на шею Димбика внезапно ослабло. Он, кашляя, вдохнул, когда его подняли за воротник и швырнули, крутящегося, через комнату. Его ноги беспомощно ударились, когда он врезался в одного из своих ребят, и они, запутавшись, упали под стол.
– Я дам тебе знать, если натолкнусь на любого девятипалого человека, – сказал Коска, упирая руки в колени, обнажая желтеющие зубы и поднимаясь на ноги.
– Дай. – Шиверс спокойно начал резать мясо ножом, который только что был готов закончить жизнь Димбика. – И закрой дверь, когда будешь выходить.
Димбик стоял, тяжело дыша, касаясь одной рукой раны, оставленной на его горле, и свирепо глядя на Шиверса. Он с огромной радостью убил бы это животное. Или, по крайней мере, отдал бы приказ убить его. Но Коска сказал, что никто не причинит ему вреда, а Коска, к добру или худу – хотя скорее к худу, – был его командующим офицером.
В отличие от остальных из этой дряни, Димбик был солдатом. Он серьезно воспринимал такие вещи, как уважение, повиновение и устав. Даже если больше никто не воспринимал. Особенно потому, что никто не воспринимал. Он вернул измятую перевязь на место, чувствуя отвращение оттого, что потертый шелк был выпачкан в яйце. Какой прекрасной была когда-то эта перевязь. Никто не знает. Он скучал по армии. По настоящей армии, а не этой извращенной насмешке над военной жизнью.
Он был достойнейшим в Компании, и его подвергали презрению. Давали минимальную власть, худшие задания, жалкую долю добычи. Он выправил свой обветшалый мундир, достал расческу и причесался, затем широким шагом покинул сцену своего позора и вышел на улицу с самым подтянутым видом, на какой был способен.
В приюте безумных, как он полагал, нормальный человек будет выглядеть психом.
Сафин чуял дым в воздухе. Это возвращало его к воспоминаниям о других битвах, случившихся много лет назад. Битвам, в которых необходимо было сражаться. Или так сейчас казалось. Он ушел от сражений за свою страну к сражению за друзей, за свою жизнь, за выживание, за… за что бы то ни было. Люди, пытавшиеся уничтожить сторожевую башню, бросили это дело и теперь сидели с мрачным видом, передавая друг другу бутылку. Инквизитор Лорсен стоял рядом, еще мрачнее.
– Ваше дело с торговцем закончено? – спросил Коска, спускаясь по ступеням постоялого дома.
– Закончено, – отрезал Лорсен.
– И что открылось?
– Он умер.
Пауза.
– Жизнь – это море печалей.
– Некоторые не могут выдержать суровый допрос.
– Осмелюсь заметить, моральный распад приводит к слабостям сердца.
– Итог тот же, – сказал инквизитор. – У нас есть список наставника с перечнем поселений. За этим идет Лоббери, затем Аверсток. Собирайте Компанию, генерал.