– Она умерла, а ты ни на что не годишься? – Шай подняла последний мешок как можно выше и бросила ему на плечо.
Ягнёнок только ухмыльнулся, хлопнув по нему рукой.
– Может, так и есть.
Повернувшись, он чуть не врезался в другого северянина – такого же здоровенного, только куда более убогого. Тот зарычал какие-то проклятия, но остановился на полуслове. Ягнёнок брёл дальше, опустив голову вниз, как делал всегда, как только веяло неприятностями. Северянин хмуро посмотрел на Шай.
– Чего? – сказала она, уставившись в ответ.
Он хмуро глянул вслед Ягнёнку и ушёл, почесывая бороду.
Тени удлинились, а на западе порозовели облака, когда Шай свалила последний мешок перед ухмылявшимся Клаем, а тот протянул деньги – кожаную сумку, свисавшую на шнурке с толстого указательного пальца. Она потянулась, вытерла перчаткой лоб, затем открыла сумку и уставилась внутрь.
– Здесь всё?
– Я не собираюсь тебя грабить.
– Чёрт, вот это ты правильно. – И она принялась пересчитывать деньги. Её мать говорила: «Вора всегда узнаешь по тому, как он заботится о своих деньгах».
– Может, и мне проверить все мешки, убедиться, что в них зерно, а не дерьмо?
Шай фыркнула.
– А если бы и дерьмо, ты что, его не продал бы?
Торговец вздохнул.
– Делай, как знаешь.
– Сделаю.
– Она сделает, – добавил Ягнёнок.
В тишине лишь звенели монеты, да сменялись числа в её голове.
– Слышал, Глама Золотой выиграл ещё один бой на арене рядом с Грейером, – сказал Клай. – Говорят, он самый крутой ублюдок в Ближней Стране, а уж здесь крутых ублюдков хватает. Только дурак теперь поставит против него, какие бы ни были ставки. И только дурак выйдет против него драться.
– Вот уж точно, – пробормотал Ягнёнок. Он всегда затихал, когда речь заходила о насилии.
– Слышал это от мужика, который смотрел, как этот Золотой отколотил старого Медведя Стоклинга – у того аж кишки через жопу вылезли.
– Ну и развлечение, да? – спросила Шай.
– Это лучше, чем срать своими кишками.
– Обзор, конечно, так себе.
Клай пожал плечами.
– Слыхал я и похуже. Вы слышали об этой битве, под Ростодом?
– Что-то, – проворчала она, стараясь не сбиться со счета.
– Повстанцев опять побили, как я слышал. На этот раз сильно. Все в бегах. Кто не попался Инквизиции.
– Бедолаги, – сказал Ягнёнок.
Шай остановилась на мгновение, а затем продолжила считать. Вокруг полно бедолаг, но ей до них нет ни какого дела. Некогда лить слёзы по чужим бедам – хватало и своих забот с братом и сестрой, с Ягнёнком, с Галли и с фермой.
– Возможно, они залягут в Малкове, но надолго не останутся. – Забор скрипнул, оттого что Клай опёрся об него своей мягкой задницей, и сунул ладони под мышки, выставив большие пальцы.
– Война почти закончена, если можно назвать это войной, и многих согнали с их земель. Согнали, или выжгли, или отобрали всё, что у них было. Дороги открыты, корабли прибывают. Много народу вдруг отправилось искать богатство на западе. – Он кивнул в сторону пыльной суматохи на улице, не стихавшей даже после заката. – Это только первые ручейки. Приближается половодье.
Ягнёнок шмыгнул носом.
– Скорее всего, они поймут, что горы это не огромный цельный кусок золота, и вскоре потекут обратно.
– Кто-то да. Другие пустят корни. А потом заявится Союз. Сколько бы земли Союз не отхватил, они всегда хотят больше, а в том, что отыщут на западе, они почуют деньги. Конечно, на границе сидит злобный старый ублюдок Сармис, бряцая за Империю мечом. Но его меч вечно бряцает. Поток он не остановит, наверное. – Клай подошёл к Шай и заговорил тихим голосом, словно собирался поделиться секретом:
– Я слышал, представители Союза уже были в Хормринге, говорили о захвате земель.
– Они подкупают народ?
– Разумеется, у них монета в одной руке, но клинок в другой. У них всегда так. Нам бы подумать, что будем делать, если они придут в Сквердил. Нам, старожилам-то, надо держаться вместе.
– Я политикой не интересуюсь, – Шай не интересовалась ничем, грозившим неприятностями.
– Как и большинство из нас, – сказал Клай, – И тем не менее, иногда политика интересуется нами. Союз придёт и принесёт закон.
– Закон – это, вроде бы, не так уж и плохо, – соврала Шай.
– Может быть. Но за законом катятся налоги, как телега за ослом.
– От налогов я не в восторге.
– Всего лишь хитрая разновидность грабежа, да? Пусть уж лучше меня честно ограбят с маской и кинжалом, чем несколько равнодушных ублюдков придут за мной с пером и бумагой.
– Не знаю, – проворчала Шай. Все, кого она ограбила, явно удовольствия не испытывали, а некоторые так и вовсе радовались намного меньше, чем трупы. Она опустила монеты в сумку и туго затянула шнурок.