Лысина Глотова заблестела от выступившего пота. Он нервно сжимал и разжимал кулаки готовый в любую минуту броситься на неё и растерзать прямо здесь, за столом. Но вместо этого он, с трудом сохраняя спокойствие, пробормотал сквозь зубы.
- Кем бы ты ни была, твоё место в психушке!
- Моё? - удивилась Лина, - не думаю. А вот тебя туда нужно было упрятать ещё в детстве, причём навсегда.
Глотов скользнул быстрым взглядом по сторонам, нервно хохотнул и склонился над столом.
- Ты меня не проведёшь, сука! Удавлю!
Лина презрительно фыркнула.
- Это вряд ли! - издевательским тоном проговорила она, - дважды войти в одну и ту же реку невозможно.
Глотов чуть не задохнулся от бешенства и желания схватить её за волосы и бить! Бить головой об стол до тех пор, пока её красивое лицо не превратится в хорошо знакомую ему кровавую маску. Он потянулся было к ней руками, но на полпути спохватился и опустил их.
- Что? - насмешливо спросила Лина, - кишка тонка?
Глотов опасливо покосился на посетителей ресторана и снова с ненавистью уставился на Лину.
- Этого не может быть! Ты не та за кого себя выдаёшь! - процедил он, почти не разжимая губ.
- Хороший поезд, правда? Он мне, как родной. 'Сапсан' конечно быстрее и удобнее. Но 'Красная стрела' для меня нечто особенное, ведь здесь работал мой отец, - Лина медленно обвела глазами помещение ресторана и вновь устремила взгляд на Глотова.
- Он был машинистом, - продолжила она после паузы, - этот поезд за двадцать пять лет стал частью его души. Так он говорил. Папа умер. Прямо на рабочем месте. Инфаркт. Видимо не смог пережить..., - Лина смотрела Глотову прямо в глаза, смотрела так, как смотрят психиатры и гипнотизеры. От её тяжёлого, проникшего в самый центр мозга взгляда, ему вдруг почудилось, что он уже никакой не Глотов, а парализованный кролик, которого готовится проглотить удав. Ярость, клокотавшая у него в груди всего минуту назад, внезапно сменилась леденящим, мгновенно и целиком захватившим его душу страхом. Он попытался встать из-за стола, но не смог, взгляд Лины буквально приковал его к месту. 'Так вот я, двадцать седьмая, вспомнил'?! Каждое слово этой фразы отпечаталось в мозгу Глотова Каиновой печатью. Не в силах и дальше выносить уничтожающий взгляд Лины он отвёл глаза в сторону и вдруг поймал себя на мысли, что в ресторане, кроме них, не осталось ни одного клиента. Это открытие мгновенно вернуло ему былую уверенность. Гадливо улыбаясь, он повернулся к девушке, и оторопел от ужаса, почувствовав, как липкая паутина страха вновь обволакивает его, превращая в беспомощное существо. На глазах Глотова происходило такое, от чего кровь в его жилах превратилась в лёд. Красивое лицо Лины изменялось с пугающей быстротой!!! Оно плавилось словно свеча, гниющими клоками плоти сползая вниз. Вслед за лицом последовали шея, затем плечи, а потом и всё остальное. Довольно быстро от его недавней собеседницы ничего не осталось. Ничего!
Из полуобморочного состояния его вывел голос неслышно подошедшего к столу официанта.
- У нас солидное заведение, а вы ведёте себя крайне неприлично, - без обычной улыбки произнёс официант, - мне поручили научить вас хорошим манерам.
С этими словами, он неожиданно схватил руку Глотова, прижал её к столу и, не меняя каменного выражения лица, с размаха всадил ему в тыльную сторону ладони вилку. От нестерпимой боли, резанувшей его словно бритва, Глотов заорал, как умалишенный. Обожавший причинять боль другим, сам он её панически боялся. Не сводя глаз с торчащей из ладони вилки, он вскочил из-за стола и чуть не растянулся на полу, споткнувшись о складку ковра.
- Ты что наделал, сука?! Что ты наделал?! - падая и снова вставая, он метался между столиками, словно игральный кубик в стакане. Наконец, его прибило к стойке бара.
- Что-нибудь случилось приятель? - спросил бармен, не прерывая своего обычного занятия - протирания бокалов.
- Ты издеваешься?! - истерично взвизгнул Глотов, - ваш сучий официант воткнул мне в руку вилку! А ты спрашиваешь, что случилось?!
Бармен прекратил натирать бокал и поставил его на стойку. Сложив на груди руки, он молча смотрел на Глотова с изрядной долей брезгливости.
- У вас есть врач?! - трясясь от боли и животного страха спросил Глотов.
- Врач? - удивился бармен, - Зачем нам врач? Это батенька ресторан, а не поликлиника.
- Но должен, же быть в поезде врач, чёрт возьми!
- Должен, не должен, - начал раздражаться бармен, - откуда я могу знать? Моё дело наливать, понятно? Кстати! - оживился он, - Давай-ка я тебе плесну чего-нибудь. А? Уверяю, тебе сразу станет легче. А вилку из ладони не вытаскивай, а то, не дай Бог, кровью изойдёшь. Перепачкаешь тут всё. Ну, так что, налить?
- Налить, - обречённо махнул здоровой рукой Глотов.
- Что предпочитаешь, виски, коньяк, а может водочки?
- Водки!
- Отлично, держи!
Бульк! Бульк! И перед Глотовым появилась наполненная бесцветной жидкостью рюмка. Схватив её всей пятернёй, он жадно выпил и уже через секунду корчился на полу от дикой боли.
- Ааааааа!!! - закрыв глаза, вопил Глотов, катаясь по полу в позе человеческого эмбриона. Пищевод и желудок горели адским огнём, ему казалось, что вместо водки он проглотил килограмм толченого стекла.