гулять по лесам и купаться в реке.
Теперь все ушло, все давно умерло,
иди и вырежи сердце свое.
Эй, человек,
слова все забыты.
Слушай, теперь другой язык:
Аликиса мара тупор.
Бурикано шапилаха.
Изогины жибощилла.
Ыфарипос ено хыпар…
= Старик =
По снежной равнине бескрайнего поля
Одиноко ступает исхудалый старик.
Куда путь он держит?
Куда глаза смотрят?
Может, хочет найти он то, чего нет?
Все небо затянуто серыми облаками.
Легкий, как пух, снег кружит над землей.
А старик все бредет, опираясь на посох.
Его шаг такой твердый, что его не свернуть.
Не нужно его беспокоить.
Не нужно его теребить.
Он все знает, все видит.
Время придет, и он откроет тайны свои
Тем, кто захочет, так же, как он, по свету бродить.
= Осень =
Опять плывут по небу облака.
И ветер осенью прохладной дышит.
Деревья, растеряв последнюю листву
Стоят печально под дождем плакучим.
Друзья их – птицы – на юг уж подались.
А им своих корней не бросить.
И не подняться ввысь.
Их участь – быть прикованными к земле.
И здесь бороться, чтобы выжить.
* * *
Магия цифр тревожна и глубока.
Она бьет по ушам
насилует нервы и режет глаза.
Магия цифр
проста и наглядна
для всех.
Кто-то считает деньги
кто-то просто – года.
Магия цифр для всех,
она широка.
И пока бьются сердца
они считают:
раз, два, три…
* * *
Старый парк.
Уснувший клен.
И аллеи все в листве.
Ты идешь,
и шорох листьев
заглушает все слова.
Те, которые пытались
мы с тобой сказать тогда.
* * *
Если смотреть в окно, то
видно, как ездят машины
и ходят люди.
Когда им мешает дождь,
они открывают зонты
или бегут домой.
Машины же не спешат -
у них есть крыша.
Если посмотреть вглубь
комнаты,
то увидишь лишь пустоту.
Там нет даже дождя.
Там лишь то,
что ты знаешь сам…
* * *
В открытых лицах не видно зла.
От них не исходит запах вина.
Добрые глаза излучают тепло,
Способное обогреть весь мир.
В грязи и в помойных ямах
Кружатся стаи диких рук,
Кружится рой диких мыслей,
Которые ищут место приткнуться,
Чтобы вселиться в нашу жизнь,
Чтобы питаться в нашу плоть,
Чтобы питаться нашими мозгами,
И напоить себя кровью,
И залить Землю кровью,
Нерукотворной кровью.
В подвале слышны голоса вурдалаков.
Они там играют в любимые игры
Они там играют в бильярд
человеческими головами.
Ветер хлопает железною дверью.
Полированный стол изрезан ножом.
Садисты выступают в театрах.
Стадионы превращаются в Колизеи.
На дорогах беззащитные дети.
Обеспокоенные мечтатели.
Обезображенные деревья.
Фонтаны плюются кислотой.
Облака кидаются камнями.
Реки разрушают мосты.
Обреченные колокола пытаются что-то спасти.
Земля разверзается под ногами
показывая свое нутро,
извергая огонь и сажу
и улыбку дьявола внутри.
На хрустальном мороженом -
Детские слёзы
На свежем асфальте – следы человека,
Последнего человека…..
= Аборигены =
Свет разорвался
и брызнул по нашим глазам
Миллиардами звезд.
А по Земле прокатилась волна
музыки, покрытой налетом любви.
А с гор спустился звон хрусталя
и, как ток бьет прямо в сердце.
А звезды по небу устало бегут,
унося с собой снег и меняя года,
не видя нас в этой мгле.
Облако медленно падает вниз,
плача весенним дождем.
Но мы в стороне,
мы живем на развилке
асфальтных дорог
и хвалим птиц, не умеющих петь.
Мы аборигены!
Аборигены века больших городов.
И мы идем прямо, не разбирая дорог.
Мы идем прямо в пламя какой-то войны,
зная, что все это будет забыто
словно кошмарные сны,
но завтра
ангелы спустятся с неба
и будут стрелять в нас из автоматов.
А вчера был дождь.
А сегодня -
мы живем на развилке асфальтных дорог.
Мы аборигены!
Века больших городов.
Аборигены…
* * *
Непрерывно наблюдая,
наш с тобой безумный бег.
Быстро в космос улетая,
тихо скажем им: “Прощайте!”.
Мы уходим навсегда!
А когда случилось утро,
и забылся странный сон,
Вылезая из кровати,
ты подумаешь: “Зачем?”.
Ведь опять же все сначала -
снова наш безумный бег.
А удача ускользала, суета лишь оставалась.
Даже сладкие мечты
Забывались за обедом
с теплым супом из лапши.