— Ты так говоришь, потому что фаталист и больше веришь в смерть, чем в жизнь. Я поняла тебя. У тебя принцип «все и сейчас», ведь так? Увидел смазливую девчонку и захотел ее, а что будет завтра, ведь не думал? Сделаешь мне ребеночка и бросишь? Ты ведь подневольный. Куда направят, туда и полетишь. А как же я? Люфтваффе за собой жен и детей не таскает. Мне как быть? Сидеть с родителями и показывать сыну пальцем в небо и говорить, что оттуда должен прилететь наш папка?
— Это хорошо, что ты заговорила о сыне, — улыбнулся Юрген.
— Иди ты, к черту, со своими шуточками. А если тебя убьют? — рассматривала и такой вариант Дюран.
— А тебя? — в свою очередь спросил мужчина.
— Могут и меня. Поэтому я и не кручу романов.
— Значит, нет? — сделал вывод обер-лейтенант.
— Я подумаю, — уклончиво ответила баронесса.
Шурша колесами, их мерседес мчался навстречу судьбе. Любовь никто не отменял, только вот война, вносила свои коррективы. До высадки англо-американских войск в Сицилии оставалось совсем мало времени, а от Сицилии до Сандалора, было рукой подать.
Своих симпатий к девушке Юрген больше не скрывал и старался при любой возможности оказать ей знаки внимания. Такие открытые ухаживания многим не нравились, в том числе и с немецкой стороны. Однажды, когда она с механиком копалась у самолета, к ним подошел друг Шмидта Вальтер.
— Можно тебя на минутку, — отозвал он в сторону баронессу.
— Это конечно не мое дело, но хотелось бы тебя предупредить, — начал разговор Шульц.
— И о чем? — высоко подняла подбородок девица, ожидая услышать какую-нибудь гадость.
— Нам всем импонирует твоя открытость и храбрость, и все мы хотим тебе только добра, — начал разговор летчик.
— Кто это мы? — хотела уточнить Дюран.
— Немцы понятное дело. В тебе ведь тоже течет частица немецкой крови? — зашел издалека фельдфебель.
— Да, я фольксдойче. Не чистокровная немка и что из этого?
— Сейчас мы не об этом. Мне бы не хотелось видеть еще одну несчастную девушку с разбитым сердцем.
— Вальтер, говорите прямо, — попросила она.
— Если прямо, то открою вам маленький секрет, у Юргена в Германии есть невеста. Они давно встречались и если бы не война, то стали супружеской парой. Барбара до сих пор пишет ему нежные письма, — открыл тайну фельдфебель.
— И зачем вы мне это говорите? Юрген ведь ваш друг? — не понимала Селина мотивов Шульца.
— Вот именно, что друг и я ему хочу только добра. Он морочит голову Барбаре. Вам и еще не одной девице. Пора на ком-то остановиться, — высказал свое мнение Вальтер.
— Вы считаете, что Барбара достойней, чем я? — зло спросила Дюран.
— Она берлинка, как и Юрген. Его родители одобрили этот выбор, если бы были живы. Мне будет жаль, если он просто использует вас. Нас в любое время могут перебросить в Германию и что тогда? Забрать вас он не сможет, и вы не сможете покинуть Сандалор.
В его словах была доля правды. А ведь о Барбаре, Шмидт ничего не говорил. Почему? Готовит запасной аэродром?
— Я поняла вас фельдфебель. Вы настоящий друг, который заботится не только о товарище, а еще и о чистоте нации.
— В первую очередь, я заботился о вас, — не оценил Шульц ее иронии.
— Я так и поняла. Извините, мы тут заняты, — не захотела она продолжать беседу.
Могут же люди, одним словом уничтожить все светлое в душе? А еще другом назывался!
Юрген после полетов поджидал ее возле казармы. Как обычно в его руке был букетик полевых цветов. Дюран порой даже задумывалась, кому больше нравятся полевые цветы, ей или Юргену? Он с улыбочкой на лице протянул букетик. Девушка не взяла его. В глазах мужчины промелькнуло удивление.
— Оставь их для Барбары! — холодно ответила Селина.
— Какой Барбары? — попытался состроить невинное личико офицер.
— Не делай из меня дуру. Для своей берлинской Барбары. Ты ведь собирался на ней жениться? Тогда зачем весь этот концерт с родителями? Мог ведь просто вскружить мне голову, как ты неоднократно делал с другими девицами и затащить в постель. Поигрался бы и бросил. Зачем было родителей сюда впутывать? Или так слаще? — жестоко выговаривала она своему ухажеру.
Он опустил руку с цветами.
— Барбара это прошлое. Я же говорил, что у меня были женщины, но полюбил я тебя одну, — попытался оправдаться Шмидт.
— Поэтому и обещал Барбаре жениться? — не верила ему Дюран.
— Обещать, не значит жениться, — тихо ответил он.
— Я так и поняла, — сделала собственные выводы баронесса.
— Не хочу тебя больше видеть. Не приходи, — развернулась Дюран и пошла в казарму. Обер-лейтенант посмотрел на голубенькие цветочки и швырнул их в сторону. Твердой походкой Юрген направился на поиски своего друга. Только от него могла произойти утечка информации о Барбаре. По суровому выражению лица обер-лейтенанта, Вальтер сразу же понял, о ком пойдет речь.