— Оберштурмбанфюрер, а если она действительно завербована англичанами? — осмелился высказать свое мнение подчиненный.
— Где вы видели, чтобы спецслужбы отправляли своего агента в тыл врага с офицером по форме? Ему оставалось только предъявить свое удостоверение этим беженцам, так было бы надежней. Это не тот человек, которого мы ждем. Девчонку поместить в отдельную камеру и больше не допрашивать. Устроите очную ставку с пилотом. Если опознание пройдет успешно, то девицу отпустить и извиниться! Да, да Вернер, извиниться! Не делайте кислую мину. Я понимаю, что в нашей работе есть издержки, но это не значит, что мы начнем «списывать» настоящих немцев, в угоду отучившихся думать Декстеров. Если вам, так важна помощь сандалорской полиции, то потрудитесь контролировать ее действия.
— Слушаюсь! — вытянув руки по швам, отчеканил Вернер.
— Вам все понятно по этой немке? — еще раз уточнил оберштурмбанфюрер.
— Тогда выполняйте! — собрался Лемке выходить.
— Хайль Гитлер! — козырнул Вернер.
— Хайль! — небрежно ответил гестаповец.
После беседы с гестаповским начальником у Селины затеплилась надежда на спасение. Ее перевели в отдельную камеру, а это было признаком того, что дело сдвинулось с мертвой точки. Встречаться со следователем костоправом ей очень не хотелось. Когда загромыхал засов на двери камеры и надзиратель повел ее на допрос, Селина внутренне собралась, приготовившись к любым неожиданностям. В помещении сидел за столом один унтерштурмфюрер. Слава богу, следователя сандолорца Декстера не было. Ее поставили в угол. Мужчина, не поднимая глаз, что-то писал. Когда заскрипели двери и через порог шагнул Юрген Шмидт, гестаповец поднял голову.
— Хайль Гитлер! — приветствовал Вернера обер-лейтенант. Тот снисходительно кивнул. Юрген выглядел просто великолепно. Стройный, подтянутый, в выглаженной форме и до блеска начищенных сапогах. Он сразу же узнал в затравленной, изнеможенной девушке свою Селину. Баронессе стало стыдно за свой внешний вид, и она попыталась натянуть краешек порванного платья себе на плечо, чтобы оно скрыло оголенную грудь.
— Обер-лейтенант Шмидт, арестованная утверждает, что знает вас. Могли бы вы опознать эту женщину? — спросил представитель тайной полиции.
— Так точно, унтерштурмфюрер, она мне знакома, — с каменным лицом ответил пилот.
— И кто она? Можете назвать имя?
— Это баронесса Селина Дюран, пилот истребительного полка Королевских ВВС Сандалора.
— Как вы с ней познакомились? При каких обстоятельствах?
— Нашу группу истребителей перевели из Сицилии на аэродром Нетл-Драза, там мы и познакомились, — ответил вошедший.
— Как вы можете характеризовать Селину Дюран? — прозвучал очередной вопрос.
— Она немка по отцу, что вызывало определенные трения с сандалорцами. Они негативно относились к тому, что лейтенант Дюран, охотно помогала в решении бытовых и других вопросов, нашему командиру майору Шнайдеру. Она очень хорошо относилась к военнослужащим Великой Германии. При совместном патрулировании со мной и фельдфебелем Шульцем, в воздушном бою сбила самолет противника. Не ее счету четыре сбитых самолета коалиции.
— Вы отвечаете так, словно были ее командиром или хотите быть ее адвокатом, — заметил Вернер.
— Господин унтерштурмфюрер, в чем обвиняют лейтенанта Дюран? — сухо поинтересовался пилот люфтваффе, но в его глазах промелькнула озабоченность.
— А с чего вы взяли, что мы ее в чем-то обвиняем? — иронично спросил гестаповец.
— Это не гостинница, — кивнул Шмидт на толстые стены.
— И сюда просто так не попадают.
— Хм. Согласен. Фрау Селина пересекла линию фронта без документов, и нам пришлось привлечь вас для установления ее личности. Город кишит агентами англо-американцев, и отделять своих от чужих наша работа. Я рад, что вы нам помогли. Уведите задержанную.
Баронесса, не проронив и слова, вышла следом за надзирателем.
— Что с ней будет? — посмел Юрген задать вопрос. Унтерштурмфюрер ответил вопросом на вопрос.
— Как вы думаете, ее могли завербовать для работы против нас?
— Кто? Американцы? От их бомб погибла ее мать. Эти, что пришли к власти в Сандалоре, ненавидели ее за национальность. Она до конца была верна присяге и осталась на стороне тех, кто выступал за королевскую власть. Если вы не верите мне, то можете спросить любого из нашей эскадрильи. Селину Дюран у нас знает каждый летчик.