— То, что не убивает, то укрепляет, — процитировала Анника и села рядом с подругой.
Пока Анна с треском расстегивала кнопки на куртке, пока кто-то на другом этаже спускал в туалете воду, пока внизу рычали подъезжавшие к остановке автобусы, Анника сидела все это слушала и смотрела на шкаф, где лежали ананасы, купленные на базаре в Стокторпе.
— В городе всегда очень шумно, — сказала Анна.
Анника медленно выдохнула.
— По крайней мере, не так ощущаешь свое одиночество, — отозвалась она и встала. — Будешь что-нибудь? Вино, кофе?
Анна Снапхане продолжала сидеть на скамейке в холле.
— Я бросила пить, — сказала она.
— Да-да, такой уж сегодня день. — Анника смотрела через балконное окно на сад внизу.
Кто-то по небрежности не закрыл дверь помещения для хранения отходов, и теперь это сделал порыв ветра, гулявшего между домами.
— У меня такое чувство, будто меня столкнули в бездонную пропасть и я все падаю и падаю, — вымолвила Анна. — Все началось с Мехмета и его новой дамы, потом пошли разговоры о том, что Миранда должна жить у них, ну а теперь пропала и работа. Я уже не знаю, за что мне ухватиться. Если я еще буду пьянствовать, то падение станет еще быстрее.
— Я тебя хорошо понимаю. — Анника оперлась рукой о дверной косяк.
— Когда я иду по городу, все это бросается в глаза. Я не могу понять, реально ли то, что я вижу. Мне трудно дышать, все вокруг серое, а люди похожи на призраков. Мне кажется, что половина из них уже мертва. Вопрос в том, жива ли я. Да и можно ли так жить?
Анника кивала, с трудом проглатывая слюну. Дверь помойки грохнула еще два раза: бум-бум.
— Добро пожаловать во тьму, — сказала она. — Это грех, что тебе пришлось составить мне компанию.
Прошло несколько секунд, прежде чем Анна поняла, что подруга не шутит.
— Что случилось? — спросила она, встала, сняла куртку, шарф и повесила их на крючок вешалки, подошла к Аннике и тоже посмотрела на хлопающую дверь помойки.
— Масса всяких вещей, — ответила Анника. — На работе я просто просиживаю штаны, потому что Шюман запретил мне писать о терроризме. Он думает, что я чокнулась после туннеля.
— Ну, понятно, — сказала Анна и сложила руки на груди.
— Мне изменил Томас, — продолжила Анна, понизив голос почти до шепота. Слова отражались от стен и повисали под потолком.
Анна скептически посмотрела на подругу:
— Да ну, почему ты так думаешь?
У Анники сдавило горло, она не могла произнести противных липких слов. Она посмотрела на свои руки, откашлялась и подняла глаза к потолку:
— Я их видела. У торгового центра. Он ее целовал.
У Анны приоткрылся рот. В глазах остались недоверие и скепсис.
— Ты уверена? Может быть, ты ошиблась?
Анника покачала головой и снова опустила взгляд на руки.
— Ее зовут София Гренборг. Она работает в объединении областных советов, заседает в той же комиссии, что и Томас. Ну, ты знаешь это дело с угрозами в адрес политиков…
— Тьфу ты черт, — сказала Анна. — Какая свинья. Что он говорит? Извивается, как уж на сковородке?
— Я ничего ему не сказала, — ответила Анника. — Надеюсь разобраться с этим своими средствами.
— Что ты такое говоришь? — возмутилась Анна. — Ясно, что тебе надо с ним поговорить.
Анника вскинула глаза на подругу:
— Я знаю, что он хочет оставить меня и детей. Он мне лжет. Впрочем, он и раньше изменял.
Анна опешила:
— С кем еще?
Анника попыталась рассмеяться, чувстуя, что камень выдавливает из ее глаз слезы.
— Со мной, — выпалила она.
Анна Снапхане тяжело вздохнула и внимательно посмотрела на Аннику своими агатовыми глазами:
— Ты должна с ним поговорить.
— К тому же я слышу ангелов, — сказала Анника и тяжело вздохнула. — Они поют мне, говорят со мной. Как только мне становится тяжело, они сразу начинают петь.
Она закрыла глаза и замурлыкала меланхолическую песню: несут летние ветры тоскующему сердцу желтые лилии…
Лицо ее застыло и потемнело.
— Тебе нужна помощь, — сказала Анна. — Ты меня слышишь, Анника?! Дело нечисто, ты не можешь оставаться наедине с этим!
Она шагнула к Аннике и так ее встряхнула, что у той клацнули зубы.
— Не распускайся! Слушай, что я тебе скажу.
Анника вырвалась из рук подруги.
— Ничего, все в порядке, — тихо сказала она. — Они исчезают, как только я начинаю о чем-то думать. Их не бывает, когда я работаю. Хочешь кофе?
— Я хочу зеленого чая, — ответила Анна. — Если он у тебя есть.