— Мм... Это что такое? Ты же девочка! Нельзя чтобы ножки и ручки были в таком состоянии! Пойдём, приведём тебя в порядок, чтобы папа не узнал свою ласточку!
Я посмотрела на свои руки и ноги. Мда... Действительно, похоже, Ана так себе следила за ними. Хотя, события последних двух дней не слишком то позволяли заниматься красотой.
Имрис взяла меня за руку и потащила в ванную, на первый этаж. Проходя мимо Мари, читавшей книгу, сидя в кресле, я увидела, как она ехидно усмехнулась.
В ванной комнате я умылась, в очередной раз поразившись совершенству городского водоснабжения. Потом Имрис сделала мне настоящие маникюр и педикюр. Причём довольно быстро и я даже сказала бы, профессионально. Похоже, она была мастером в этом деле.
— Как у вас всё хорошо получается, спасибо, — я постаралась выразить голосом как можно большую благодарность.
— Спасибо, Ил. Это мой хлеб. С маслом, — рассмеялась Имрис. — Делать всех красивыми — очень нужное и благородное ремесло.
Я посмотрела на ногти своих рук и ног. Они стали аккуратно подпилены и накрашены бесцветным лаком. Действительно, смотрелись замечательно.
— Ну какое тебе ратное дело, Ил... Посмотри, какие у тебя тонкие ручки и ножки. Посмотри, какие нежные маленькие пальчики. Разве сможешь ты держать меч? И в конце концов это... Это просто опасно, — вдруг всхлипнула Имрис. — Я говорила с твоим папой, чтоб он передумал и изменил своё решение. Но он непреклонен. Я хотела чтоб пока вы жили у меня.
— Но мы же и так живём у вас, — вдруг забеспокоилась я.
— Если ты будешь учиться в школе Тормениды, тебе придётся жить в его казармах, вместе с другими учениками. И это может продлиться большое количество времени. Тебя отпустят только если мастер боя решит, что ты полностью готова и овладела всеми ратными искусствами. Но какой ты вернёшься, Ил, я уже не знаю...
Имрис была очень огорчена и расстроена. Похоже, Мари действительно хорошо промыла ей мозги и теперь эльфийка не представляла себе жизни без нас. Как-то уж совсем безнравственно... Надо будет указать ведьме на это. Впрочем, я была уверена, что она только насмешливо фыркнет, а то и расхохочется. Как я уже поняла, Мари совершенно лишена жалости и сочувствия, как и моральных принципов. Она всегда шла по пути, который определяла только сама. Вообще, моё мнение о настоящих эльфах сильно пошатнулось. По земным киношкам и книгам я привыкла что они добрые и благородные, несущие мир и свет, а на деле оказалось что это злые и вероломные существа, могучие воины и властители, охочие до битв и завоеваний.
Неспеша мы позавтракали, а потом пошли в школу воинских искусств, находившуюся почти рядом с домом Имрис. Большое угрюмое здание, обнесённое высоким забором сильно контрастировало с окружающими красивыми домами эльфов. Здесь учили причинять боль и отнимать жизни.
Ворота распахнулись, и тут же захлопнулись, как только мы вошли. Перед нами стоял высокий угрюмый эльф, одетый в какое-то подобие чёрного балахона. Его лицо иссечено бесчисленными шрамами, а голубые глаза сияли как лёд в горной реке.
Мэри сделала знак пальцами обеих рук. Наверное, это какой-то опознавательный символ, знакомый только воякам, ибо Торменида кивнул и пальцем подозвал меня к себе. Распахнув шубу, он бесстыдно рассмотрел моё телосложение и ощупал живот, руки и ноги. Впрочем, в его действиях не было никакого разврата или похоти. Так мясник щупает тушу, приведённую ему на заклание. Озабоченно и деловито.
— Она больна? Отравлена? Почему девчёнка такая хилая и слабая? Ты действительно хочешь, чтобы она стала воителем? — безразличным холодным голосом спросил Торменида. — Единственное, что эту замухрышку может связывать с войной, это ублажать усталого воина после битвы, да и то, когда подрастёт.
— Да, господин, я хочу, чтоб она стала воителем. Дорниоры обделили меня сыном, и я хочу, чтоб дочь продолжила дело предков. Её звать Илайна, — подобострастно поклонилась Мари. Я с удивлением посмотрела на ведьму. Какая же она лицедейка. Или лицедей? Сейчас уже и не разобрать.
— Хорошо. Я принимаю её. Выйти отсюда она сможет, только когда решу я. Если ты согласен, положь два золотых на тот камень и можешь идти. Твоя дочь останется здесь.
Мари сделала, как велел мастер и ушла прочь. Ворота медленно закрылись за ней. Теперь никто не будет опекать меня и нужно надеяться только на себя.