- Пусть он сам об этом скажет, дерьмоголовый. Давай, потряси задницей.
Бритоголовый потопал к Абдулу неторопливо, вразвалочку, так, словно Ридзика с Данко не существовало в помине.
- Эти люди не проявляют уважения к нашему офицерскому званию.
- Господи, с чего вы это взяли?
Данко сделал несколько шагов вперед, остановился, а затем подошел к помосту. Он наклонился и ухватился за штангу, которая потребовала таких усилий от бритого штангиста. Данко слегка подергал ее, словно проверяя вес.
- Эгей, - сказал Ридзик. - Не сходите с ума. Эта штука весит фунтов триста.
- Сто пятьдесят девять.
- Черта с два.
- Килограмма - 2,2 фунта в килограмме. Ридзик быстро пересчитал:
- Значит, она весит 350 фунтов. И вы собираетесь заработать...
Данко легко положил вес на грудь и затем, словно играючи, быстро поднял штангу над головой.
- ., грыжу? - закончил Ридзик.
Данко распрямил спину. Он держал вес высоко и крепко, без видимых усилий. Затем медленно повернулся, словно на соревновании, сделав полный круг, позволяя Бритоголовым как следует наглядеться. Негромкий шепоток прошуршал по залу. Данко двинулся через помещение в сторону Абдула Элиджи с таким видом, словно штанга причиняла ему не больше неудобств, нежели среднего веса чемодан. Он безразличным взглядом окинул лидера Бритоголовых, посмотрел на свое отражение в зеркальных очках Абдула Элиджи, а затем отпустил штангу, которая, грохоча, рухнула тому под ноги. Бритоголовые бросились в стороны, но Абдул и бровью не повел. Отзвук упавшего металла отразился от стен помещения эхом далекого грома.
- Данко. Московское управление народной милиции.
- Поговорите с моим секретарем. Возможно, я смогу вас принять, - и Абдул пошел прочь.
- Секретарем?
- Ага, - сказал один из Бритоголовых с мерзкой ухмылочкой, - о встрече нужно договариваться через него.
"Им" оказался здоровенный негр, облаченный в грязную тюремную робу. Он медленно, с мрачным видом двигался навстречу Данко. Ридзику пришло в голову сравнение с локомотивом в спецовке.
Данко кивнул. Ради привилегии общения с заключенным Абдулом Элиджой ему придется драться с этим человеком. Много странных вещей, однако, пришлось ему сегодня повидать и узнать. Он двинулся обратно к Ридзику, снимая по дороге пиджак.
- Костюм новый, - объяснил он. - Подержите, пожалуйста.
- Да вы что, Данко, и правда хотите с ним побороться?
Данко развел руками:
- Баловство все это, но если они настаивают... - он расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и закатал рукава. - Все равно победа будет за мной.
Ридзик посмотрел на Данко, затем перевел взгляд на секретаря Абдула:
- Черт возьми. -Этот парень здоровый. А вдруг не выйдет?
- Тогда охрана его подстрелит.
- Что ж, верно.
Джамал стоял в кругу аплодирующих, одобрительно посвистывающих Бритоголовых. Он напрягал мышцы, махал в воздухе руками и дрыгал ногами, давая Данко понять, что знает толк в боевых искусствах.
Ридзик следил за ним без особой радости. Даже на расстоянии чувствовалась необычайная сила этого человека. Быть может, Данко тоже силен и крепок, но этот малый будет для него крутоват. Ридзик сразу это понял, едва Данко двинулся навстречу своему противнику, подняв кулаки и приняв позу, напоминающую стойку Джима Корбетта. Слишком он уж далеко выставил кулаки, слишком прямо держался, словно даже приглашая нанести ему сокрушающий удар. Ридзик с трудом взирал на это.
Бритоголовые возрадовались. Джамал пошел навстречу Данко, который, застыв на месте в своей неуклюжей позе, поджидал его. Движения Бритоголового были легки и изящны, мускулы пульсировали силой.
- Эй, джентльмен Джим, это вы так собираетесь драться? - язвительно бросил он.
Данко, состроив удивленную мину, опустил кулаки:
- Может тогда лучше поборемся по-русски?
- Как это?
Данко продемонстрировал. Секретарь даже не заметил самого удара, зато, несомненно, почувствовал его результаты. Нога Данко вонзилась ему в промежность, сокрушая произрастающие там органы. Джамал заорал и согнулся пополам от боли. Данко сделал шаг вперед и нанес ему кулаком один-единственный, но точно рассчитанный удар, несущий в себе силу тяжелого грузовика. Джамал рухнул как подкошенный.
В наступившей тишине Данко вернулся к Ридзику. Он снова застегнул рукава и надел пиджак.
- Теперь поговорю с Абдулом.
- Очень рад, что свел вас вместе.
Трое Бритоголовых потащили секретаря через зал обратно в клетку. Данко прошел мимо них, бросив на потерявшего сознание Джамала такой взгляд, какой обычно кидает прохожий на дорожное происшествие.
Во время драки Абдул Элиджа не проявил ни малейшей реакции. Не отреагировал он и на приближение Данко, который остановился, возвышаясь над ним.
- Почему вы держите этого человека в клетке? - спросил Данко, когда металлическая решетка с лязгом опустилась за спиной у Джамала.
- Моего секретаря? - мягко спросил Абдул Элиджа. - А он слишком импульсивен. Я учу его самоконтролю.
- В советских школах изучают историю американских негров и их борьбы за свободу. Вы совершили политическое преступление? - Данко решил изобразить из себя "добренького мента".
- Я ограбил банк. Так что же вам угодно, господин Москва? Перейдем к делу.
- У меня ключ Виктора.
Абдул Элиджа не проявил никаких эмоций.
- Если это так, то тогда в ваших руках его деньги. Теперь вам нужна лишь половина стодолларовой бумажки - и мы с вами можем на пару заняться совместным делом.
- Я верну вам ключ. А вы возвращаете мне Виктора, - Данко вытащил ключ из кармана, стараясь, чтобы Ридзик не заметил этого. Абдул на минуту задумался.
- Это неэтично, - сказал он наконец.
- Вы продаете кокаин.
Абдул медленно покачал головой:
- Вы просите меня нарушить мою этику, мои принципы. Наркотик - это политическое оружие, понимаете ли, а деньги - лишь средство в политической борьбе.
- И что же вы собираетесь сделать?
- Я собираюсь разрушить вашу страну, мой белый друг. Обе великие державы, Америка и Советский Союз, захлебнутся в наркотиках. Наркотики убьют вас обоих.
Данко с великим трудом удерживал себя от того, чтобы не придушить этого человечка.
- Мы не американская полиция, - сказал он спокойно, хотя тон его и наполнился угрозой. - Если вы будете отправлять наркотики в мою страну, то однажды утром, проснувшись, обнаружите собственные яйца в стаканчике возле кровати.
- Я человек святой. Мне яйца ни к чему.
- Тогда займемся вашими глазками.
Абдул улыбнулся и поднял очки. Зрачки его смотрели безжизненными взглядом. А вокруг них виднелись шрамы - результат неверно собранной самодельной бомбы, которая взорвалась тогда, когда этого от нее вовсе не ожидали. Абдул снова опустил очки:
- Меня не запугать, мой белый мальчик.
- Тогда мы вас убьем.
Улыбка не покидала лица Абдула:
- Мне тридцать восемь лет - и двадцать шесть из них я провел за решеткой. Убийство не причинит мне страданий. Оно освободит меня.
- У вас нет права разрушать мою страну. Абдул Элиджа снова покачал головой.
- Вы, видимо, просто не понимаете, старик. Эта страна, США, была построена за счет эксплуатации черного человека. Я ничего не слыхал насчет наших братьев в вашей стране, мой белый мальчик...
"В России тоже есть черные, - подумал Данко. - Студенты из стран третьего мира". Дважды ему приходилось расследовать совершенные против них преступления: молодые люди были избиты русскими за то, что встречались с белыми девушками.
- ., но вы эксплуатируете свой собственный народ, - продолжал Абдул. - Вы превращаете его в рабов. Так что думаю, что в этом зале единственный марксист - это я, товарищ, - сказал он, иронически подчеркивая последнее слово, - а вы ни кто иной, как лишь еще один лакей.
- Я офицер милиции.