- Вы холуй, - Абдул переменил позу. - Видимо, вы просто не понимаете. Дело тут не в наркотиках. Дело в духовности. И я с радостью буду продавать наркотик каждому белому на этой земле. И его сестре.
Данко смерил его долгим взглядом. Он слышал каждый звук в зале, слышал дыхание Абдула. Ивану было плевать на политику; ему было плевать на этого черного. Он жаждал мести.
- Мне нужен Виктор Роста. Абдул Элиджа кивнул:
- Да. Страшно. Чувствую, что он вам страшно нужен.
- Где мне его найти? - Данко почувствовал, что его снова наполняет гнев. Но был ли смысл бить Абдула? Несомненно, остальные Бритоголовые бросятся на помощь, а он вовсе не был уверен, что сможет справиться с ними всеми. Ридзик, наверно, поможет. Данко припомнил, что для защиты при нем есть пистолет, но был уверен, что если пристрелит американского заключенного, даже в целях самообороны, то это лишь замедлит поиски Виктора.
- Я скажу вам, что сделаю, мой белый мальчик. Я попробую свести вас с Виктором.
- Когда?
- Погодите. Я это устрою. Сведу вас с ним - и посмотрим, что у нас получится. Потому что мне нужен Виктор, а Виктору - ему нужен ключ. А вы, - он снова улыбнулся, - вы, товарищ, лишь еще один сукин сын, с которым нам приходится иметь дело.
- Как? Как вы это организуете из тюрьмы?
- Я из этой каталажки могу организовывать что угодно, господин Москва, Абдул Элиджа двинулся прочь. - Успокойтесь.
Данко смотрел ему вслед.
***
Он молчал почти всю дорогу обратно до Чикаго, размышляя, что можно рассказать Ридзику. И решил не рассказывать ничего. Если Абдул Элиджа устроит ему встречу с Виктором, Данко предпочитал прийти на нее один. Ридзик ему не нужен.
Ридзик тоже решил нацепить на лицо каменную маску - чем он хуже Данко. Он пытался не задавать вопросов, но по мере того, как автомобиль пожирал милю за милей, он все более чувствовал, что его любопытство требует удовлетворения. Наконец он сломался:
- Ну что, не расскажете, как дело прошло?
- Отлично прошло.
Ридзик раздраженно ударил рукой по баранке:
- Давайте, кончайте. Вы с этим засранцем столько времени протрепались, что я уж начал было подумывать, не побрить ли мне голову самому.
- Неплохая мысль, - заметил Данко. Сигнал на его часах запищал. Он нажал кнопочку и часы замолчали.
- Это что еще за черт?
- Мои часы. Я их не перевел с московского времени.
- Да? И что же это за время? Пора вставать? Данко отрицательно помотал головой.
- Время кормить моего попугая.
- О! - еще милю они проехали молча. - Кормить попугая. Что это значит? Пора заваривать кашу?
Данко сумрачно взглянул на Ридзика и покачал головой.
- Нет, наверно, нет. Осталась позади еще миля.
- А чем вас не устраивают попугаи?
Ридзик был абсолютно уверен, что Данко - самый странный персонаж изо всех, с кем ему приходилось в жизни встречаться, - пожалуй, даже еще почокнутей того парня, с которым он учился в школе и который ел жуков, а большую часть времени проводил в подвале своего дома, возясь с химическими приборами.
- Да нет. Я ничего не имею против попугаев. У моей сестренки в детстве был один. Если хотите иметь попугая, то я не против.
- Считаете, что это женское дело?
- Женское?
- Вы сказали, что у вашей сестры был один.
- Да нет, не то чтобы женское. То есть, конечно, это не то, что выращивать быка, но, с другой стороны, это и не чихуахуа. То есть, это я так понимаю. Так что, думаю, все нормально.
Данко кивнул облегченно:
- Спасибо.
- На здоровье, - то ли на самом деле дни стали такими долгими, размышлял Ридзик, то ли это просто ему так кажется.
Глава 7
Но день еще был не закончен. Данко настоял - да и сам Ридзик того хотел, чтобы отправиться допросить эту женщину, учительницу танцев, которая навещала Росту в тюрьму. Пока Ридзик вел машину к Виккер-Парку, он решил, что все же следует установить какие-то правила игры с Данко. Ему совсем не нравилось быть выпихнутым из-за происшедшего в тюрьму он не был уверен, что стал бы драться с секретарем либо какой-либо подобного рода личностью, но Данко все же стоило поделиться полученной информацией.
Ридзик подрулил к тротуару возле нужного им дома. Это было старое торговое здание с химчисткой и винным магазином на первом этаже. На втором этаже окна были освещены. На них было неумело намалевано: "ТАНЦЕВАЛЬНАЯ СТУДИЯ".
- Это тут. Теперь слушайте, Данко, разговаривать буду я, ладно? Таким образом мы сможем избежать ваших личных бесед со свидетелями в отсутствие Ридзика. Усекли?
- Усек?
Ридзик хихикнул:
- В чем дело? Вас что, не учили в Киеве, что значит "усечь"?
- "Обрезать"?
- Ладно не будем об этом.
Они взобрались по неровным ступеням на второй этаж здания, откуда все громче долетали до них звуки музыки. На секунду Данко припомнил тот день, когда они с Юрием несколько месяцев назад вот так же поднимались по лестнице к логову Виктора. Если бы тогда он не совершил ошибки, то теперь ему не пришлось бы подниматься сюда, а Виктор понес бы давно заслуженное наказание.
Ридзик толкнул двери студии. За ними открывалось довольно большое помещение с обшарпанным деревянным полом. Вдоль стен располагались зеркала и балетные станки. Темноволосая женщина в трико стояла, облокотившись на один из станков и, куря сигарету, наблюдала, как около дюжины девчонок-подростков совершают свои танцевальные па. С дамой подобной внешности Ридзик не прочь был бы познакомиться и поближе. В своем трико она смотрелась грандиозно: красивая грудь натягивала эластичную ткань, плотно облегающую стройные ножки и чудесную попку.
- Хорошо, - крикнула она, - продолжайте, - она стряхнула пепел с сигареты. - Не вихляй задом, Динеция, это тебе не стриптиз.
Одна из девочек подобрала зад, стараясь не сбиться с ритма музыки.
- Вот так уже лучше, - сказала наставница. Затем, взглянув на дверь, заметила Ридзика и Данко, и скучающее выражение на ее лице переменилось. Данко кивнул. Это была та самая женщина из гостиницы.
Пленка закончилась.
- Ладно, девочки, - прокричала она. - Перемотайте ленту и пройдите все упражнения еще раз. - Она подошла к детективам.
- На этот раз прихватили с собой фараона? - она показала головой на Ридзика.
- Отлично. Как вы догадались?
- Есть опыт.
- Вы выехали из гостиницы, не расплатившись, - заметил Данко.
- Да, я спешила, - она снова стряхнула пепел. - Отличный костюмчик.
Тут Ридзика осенило: "Так это же та самая милашка, которую видел под душем, или что-то в этом роде, Данко в "Гарвине"!
- Чудесно. Приятно видеть, как старые друзья встречаются снова.
- Подружка Виктора, - сказал Данко.
Кэт Манзетти минуту поколебалась, а затем двинулась мимо них в повидавшую виды комнатенку, служившую ей кабинетом. Тут стоял разбитый стол с телефоном. На улицу смотрело грязное окно. На столе возвышалась стопка магнитофонных лент. Кэт тяжело опустилась за стол и глубоко затянулась.
- Почему бы вам не показать мне свое удостоверение? Я бы предпочла знать, с кем говорю. Ридзик показал свой знак:
- Ридзик, Артур. А это капитан Данко, из Москвы.
- Черт подери. Ну и далеко же вы забрались от дома.
- Вы навещали Виктора Росту в тюрьме. Кэт выпустила изо рта дым:
- Да. Ну и что? Он меня просил.
- О чем вы говорили? - спросил Ридзик.
- О погоде, налогах, инфляции, - ответила она насмешливо.
- Вы познакомились с ним, шляясь по барам? Или вы работаете при входе?
Лицо Кэт потемнело от злости:
- Иди на хрен. Если есть за что меня арестовывать, так арестуйте. Но я не собираюсь выслушивать этого дерьма, - она двинулась из комнаты прочь, направляясь в студию. Данко схватил ее за руку.
- Отпусти, паршивая русская сволочь, - она попыталась освободиться от его хватки, но Данко держал крепко. Он не собирается бить ее, но пока он ее держит, она никуда не выйдет. Данко посмотрел ей в глаза; было что-то в его взгляде такое, отчего она сообразила, что он не ударит ее. Она перестала вырываться.