Степановичу с Муссорским вовсе не доставляло радости то, что их заставляют ждать, тем более что их оставляли в полном неведении относительно происходящего. Ведь это именно они привыкли скрывать всяческую информацию, а теперь как раз с ними-то и начинали играть в прятки.
Доннелли решил показать себя истинным дипломатом:
- Добрый вечер, джентльмены. Чем могу быть вам полезен?
К тому времени Григорий уже слегка подрастерял свое тщательно взлелеянное американо-подобное хладнокровие.
- Мы не можем обнаружить советского гражданина, капитана Данко. Но нас уведомили, что он работает с одним из ваших офицеров.
Тут вмешался Степанович:
- Он не уполномочен вести это расследование. Ему приказано было вернуться в Москву еще утренним рейсом. Доннелли состроил удрученную мину:
- Мне охренительно жаль огорчать вас, ребята, но капитан Данко является свидетелем убийства работника чикагской полиции. И он не может уехать без нашего на то разрешения.
Степанович перешел чуть ли не на крик, словно полагая, что сможет вогнать в трепет пару американских полисменов одною лишь силою своего голоса:
- По приказу Советского посольства, он должен отправиться в Москву завтра же утром. Неисполнение этого приказа приведет к серьезным дисциплинарным последствиям для него. Спасибо, командир, - и рот дипломата захлопнулся с таким стуком, словно губы его были отлиты из стали.
Русская парочка, оттолкнув полицейских, гневно покинула помещение.
- Ишь ты, осерчали, - сказал Доннелли.
- Хотите, чтоб я подключил к этому госдепартамент? - спросил Стоббз.
Доннелли посмотрел на него, как на сумасшедшего.
- И чтобы еще пара засранцев влезла в это дело? Нет уж. Хватит и тех, что есть.
***
Сидя в автомобиле Ридзика, Данко усиленно размышлял, пытаясь припомнить хоть какой-нибудь след, который позволил бы продолжить расследование. Впрочем, Ридзик уже все обдумал.
- Сдавайтесь, Данко. Снова мы на пустом месте. Никаких следов, приятель. Ничего. Дело провалилось, и мы снова на нуле. И все благодаря вам и вашим "русским методам".
Данко не взволновали эти слова.
- Почему вы соврали Доннелли из-за меня? Ридзик пожал плечами:
- Вы же спасли мою жизнь. А вообще, было бы очень стыдно, если б меня прихлопнул этот переодевашка. Что бы подумала моя мама, - он полуобернулся и бросил взгляд на Данко. - Но позвольте сказать вам, что потом вы вели себя как настоящий дурак.
- Принимаю ваши благодарности. А теперь мне нужен пистолет.
Ридзик засмеялся и возвел очи к небу:
- Только вы его не получите. Смотрите, - продолжал он, стараясь говорить помедленнее, - если я дам вам оружие, мне крышка. Стоббз ждет не дождется того момента, когда сможет написать приказ о моем увольнении, а Доннелли всегда готов подписать его.
- С командиром Доннелли я сам столкуюсь. Ридзик не знал, то ли ему смеяться, то ли плакать.
- Неужели? Да он же просто чертова газонокосилка. Не льстите себя надеждой, что с ним столкуетесь. Он крутой и твердый полисмен.
- Он держит рыбок.
- Ну, уж рыбки, по крайней мере, лучше, чем какой-нибудь сраный попугай.
"И что за хренотень я болтаю", - подумал Ридзик.
- Вы же говорили, что ничего не имеете против попугаев, - Данко, как видно, по-настоящему обиделся.
- Ладно, ладно, - Ридзик сунул руку в отделение для перчаток и выволок оттуда огромный револьвер. - Вот, - он протянул его Данко. - Поздравляю. Теперь у вас в руках самое мощное из ручного оружия в мире.
Данко оглядел револьвер и взвесил его на руке, примериваясь к тяжести. Оружие было прекрасное - это было видно. Только он вовсе не был уверен, что Ридзик сказал ему правду.
- Самое мощное ручное оружие - это советский Подбирин 9,2 миллиметров.
- Будьте посерьезней, товарищ. Всем известно, что первенство в этом деле держит Магнум 44. Данко защелкнул барабан.
- В следующий раз вы еще станете доказывать мне, будто это американцы изобрели телефон.
В Москве это, наверно, вызвало бы бурю смеха. В Чикаго такая фраза повлекла за собой лишь долгий недоумевающий взгляд Ридзика. Он нахал на стартер и автомобиль рванулся с места.
- Трудно поверить, - пробормотал Ридзик, качая головой.
Глава 9
Придерживаясь того правила, что полицейский никогда не бывает мокрым и голодным, Ридзик остановил машину возле одной из круглосуточных закусочных и рванул сквозь дождь в теплый и безопасный закуток заведения. Он был измучен, зад болел, а его еще ожидала куча незаполненных бланков. Данко тоже выглядел устало, но теперь и он оказался голодным, так что просто жевал свой чизбургер, наблюдая как его несчастный партнер стонет над бумажками.
Ридзик разложил бланки перед собой, так как понимал, что если собирается сегодня ночью еще и поспать, а к десяти утра сдать отчеты, то пора начинать.
- Не знаю, как там у вас, ребята, - сказал Ридзик, перелистывая бланки, но здесь, в добрых старых Штатах, каждый раз, когда что-нибудь случается - ну просто любая мелочь, - то приходится приниматься за канцелярщину.
Данко что-то хрюкнул, продолжая есть.
- Вы так считаете? - сказал Ридзик кисло. - Нужно сдать отчет о местонахождении, предварительный отчет, потом отчет о собственно случившемся, потом заполнить анкету для следственного отделения. А потом еще большой рапорт о ведении дела, который к тому же нужно напечатать на машинке в трех экземплярах, что особенно забавно, знаете ли, потому что я не умею печатать.
Он сгорбился, сжимая в руках чашку кофе. Молодая и прелестная официантка, в тесной мини-юбке, из той породы женщин, которые при нормальных обстоятельствах мгновенно разогнали бы у Ридзика всякую грусть, подплыла к их столику, предлагая подлить кофе.
- Ну, ребятки, как с утра пораньше идут дела?
- Грандиозно. Меня швырнули о кофейный стол и воткнули в задницу лошадиную иголку.
- Очень жаль слышать такое, - она потянулась к чашке Ридзика, но тот схватил ее за руку.
- Мадам. Я только что добился идеального цвета своего кофе. И это единственное, что я смог сделать ради себя.
Она оглядела его с головы до ног:
- Могу поверить, - ответила она. Ридзик не любил людей, которым так весело в полчетвертого утра. Он снова вернулся к своим бланкам.
- А вы, кажется, расстроены, - заметил Данко. - Даже не взглянули на ее попку.
- А вы кто такой? Братья Джойс?
- Но у того травести вы от зада взгляд не могли отвести.
Ридзик не поднимал взгляда.
- Е.., я вас, Данко.
- Это комплимент?
Ридзик решил, что порою было бы предпочтительно, чтобы у Данко отсутствовало чувство юмора. Он решил игнорировать Данко. Ридзик вытащил шариковую ручку и начал писать предварительный отчет, что есть сил старясь вести себя так, словно Данко нет и в помине.
Данко откусил очередной гигантский кусок чизбургера и стал рассматривать происходящее в ресторане. Пригляделся к попке официантки. Попка была чудесная.
Ридзик что-то пробормотал, отпил кофе и взглянул на часы.
- Отличные у вас часы, - сказал Данко.
- Спасибо.
- Очень дорогие.
- Ага.
Ридзик снова стал писать, отрываясь только для того, чтобы глотнуть кофе. Данко опять нарушил молчание:
- Очень дорогие. Как вы могли себе позволить такие?
- Что?
- Часы. Это ведь "Ролекс", да? - у их майора тоже был "Ролекс".
- Ага. Я купил со скидкой. У меня двоюродный брат занимается их продажей.
- О!
Ридзик вернулся к работе. Он почувствовал, как Данко склонился ближе, наполовину сокращая расстояние между ними.
- Ради Бога, Данко, шестьсот пятьдесят долларов, без пошлины, автоматические, с указанием дня и даты, и идут с точностью до трех секунд в год - или что-то около того, - что приносит мне чертову кучу пользы, потому что с этими вот отчетами я опоздаю дня на три, если вы не перестанете мне мешать.
- Я не собирался спрашивать вас про часы.