Он снова вернулся к машинке:
- Ты уверен, что не хочешь, чтобы я напечатала это за тебя?
- А я не прочь потянуть, Одри. Чем скорее я закончу, тем скорее меня отправят в молотилку.
- Попробуй отыскать светлые стороны, Арт. Проверь, кто тебе звонил, - она похлопала по телефону. - Может, тебя ждет выигрыш в лотерее.
Он почти допечатал очередное слово после ее ухода, но затем пустил пленку автоответчика. Обычная белиберда:
"Привет, Ридзик, это Салли из Цицеро. Мы все еще ждем твоего рапорта по поводу 560 на прошлой неделе в..."
Ридзик включил перемотку. Услышал звук очередного соединения. Это был Пэт Нунн:
"Кстати, Арт, слушай, я кое что забыл. Ты сука", затем раздался звук брошенной трубки.
Было еще сообщение из прачечной: рубашки его постираны.
После чего последовала длинная пауза и вслед за ней - задыхающийся голос. Голос из могилы: Кэт Манзетти. Ридзик почувствовал, что его словно ударило током:
- Нужно говорить быстро. Сегодня у Виктора сделка.
Комиски-Парк. Во время игры. В комнате у смотрителя стадиона. Только два человека - Виктор и еще один, - в ее голосе чувствовался страх. - Не могу говорить отсюда, тяжело". Она повесила трубку. Звоня, она покупала себе жизнь, но покупка не состоялась.
***
Доннелли был холоден и собран. Он знал - по крайней мере, ему казалось, что знал, - как вести себя с Данко. Как мужчина с мужчиной, как полисмен с полисменом. Он даже попытался представить себя русским ментом - все ради того, чтобы добраться до Данко, чтоб раскрыть дно этой свалки.
Данко стоял, как всегда. Ридзик ясно дал понять ему, что теперь Доннелли стал их врагом: во власти командира послать его домой - и без Виктора. Нужно быть настороже.
- Теперь, - спокойно произнес Доннелли, - мы вот как поступим, капитан. Сделаем так, чтобы вам было удобно. Расслабимся.
Данко надеялся, что это не означает, что ему придется кормить рыбок.
- Мы расслабимся на русский манер, - командир открыл небольшой холодильник, стоящий у него под столом, и вытащил высокую, полную бутылку холодной как лед "Столичной". Данко отметил, что это самый дешевый сорт из тех, что можно купить в Советском Союзе, но он пивал и похуже: паршивый самогон, а однажды даже - еще в армии - стеклоочиститель. И все же он подумал, много ли найдется на Западе людей с достаточно крепким желудком, чтобы пить эту штуку. Доннелли поставил бутылку и две рюмки на стол, откупорил металлическую крышку и отбросил ее в сторону: он где-то читал, что это русский жест, означающий.., что-то - Доннелли надеялся, что дружбу и доверие. Он разлил напиток и подал рюмку Данко. В дверях появился Стоббз. Но лейтенант отмахнулся от предложенной бутылки.
Доннелли поднял рюмку и повертел ее в пальцах. Он предпочел бы не пить вредно для сердца, - но готов был сделать это, если в ответ Данко раскроется. Впрочем, немного выпить не помешает - это не атомная бомба.
- Теперь представим, что мы в Москве. Я ваш начальник. И вы можете полностью на меня положиться.
Данко одним глотком опрокинул рюмку.
- Я проиграл.
Доннелли кивнул. Что ж, он хочет, как видно, исповедаться, а не отчитываться. Отлично - если только он при этом" изложит и факты. Данко снова наполнил рюмку и отпил.
- Вы проиграли. И?
Данко пожал плечами и еще отпил:
- И это все?
- Да.
Доннелли тяжело сглотнул, словно откусил чересчур большой кусок сандвича. Потом подскочил, ухватил бутылку с водкой за горло и изо всех сил швырнул ее об стенку. Бутылка разлетелась на куски, забрызгивая помещение водкой. Напиток попал в некоторые из аквариумов и их обитатели немедленно рванулись к поверхности, дабы вкусить нового угощенья. Стоббз застыл, словно вросший в пол. Он никогда не видел прежде своего шефа в таком состоянии.
Покрасневший Доннелли, пыхтя и шатаясь, словно пьяный, кинулся к двери.
- Ридзик! - заорал он.
На минуту комната, казалось, погрузилась в полную тишину.
- Да, сэр! - отозвался Ридзик, промчавшись вдоль аллеи письменных столов и врываясь в комнату, заполненную невыносимым запахом водки. Едва он появился, как Доннелли выпалил в него сразу из обоих стволов.
- А ну-ка, давайте посчитаем, сколько у нас на сегодня тут трупов, а, Ридзик?
- Очень хорошо...
Доннелли пронесся мимо него, словно скорый товарный состав. Данко потягивал напиток, жалея об уничтоженной водке.
- Вот Галлахер, - возопил Доннелли, загибая пальцы, - двое русских: один нормальный, другой - двуполой разновидности, четверо лысых черных, голый кобель...
"И куропатка на груше", - сказал бы Ридзик, если б у него хватило храбрости.
- ..наконец, девчонка, которую выловили из воды со сломанной шеей и которая, как оказалось, жена этого Виктора - это не считая ущерба, причиненного полиции и частной собственности. Теперь я прошу вот этого капитана рассказать мне про все, а он, в сущности, посылает меня в глубокую жопу! - голос Доннелли перешел на визг.
Но тут он замолк, глубоко вздохнул и, кажется, успокоился. Речь его стала спокойной, холодной и медленной:
- Но не думаю, что я туда пойду. Я пошлю в жопу вас. Я скажу, что вы занимались делом, не имея на то полномочий.
Аргумент был веский, чего Ридзик не мог отрицать.
- И я возложу на вас персональную ответственность по всем судебным искам и гражданским обвинениям. Ридзик терпеть не мог судебные иски.
- И прослежу за тем, чтобы ваши пенсия и пособие были заморожены.
Ну, теперь уж Доннелли явно заливал. Он знал, что Ридзик еще не проработал в отделении достаточно для того, чтобы заработать на пенсию и пособие.
- И я предъявлю вам уголовное обвинение в том, что вы передали огнестрельное оружие не имеющему лицензии иностранному агенту.
Ооо! Вот это Ридзику уже крайне не понравилось. Уж если ты не любишь гражданские обвинения, то уголовные ты просто ненавидишь.
Пришло время свершить чудо.
- Я не верю, что вы поступите так, сэр. Теперь даже Стоббз отвернулся. Он не любил Ридзика, но и он не считал, что тому стоит усугублять свои проблемы.
- С какого же это хрена не верите, Ридзик? Арт Ридзик бросил кассету с записью звонка от Кэт командиру Доннелли:
- Я знаю, где сегодня ночью состоится сделка, - и улыбнувшись словно фокусник, извлекающий из шляпы автомобиль, Ридзик добавил:
- Мы схватим Виктора.
Стоббз не мог отрицать, что проделано это все было очень ловко. Ему даже захотелось аплодировать.
Глава 11
Действия большого количества тяжело вооруженных полицейских среди еще большей группы невинных граждан - даже болельщиков команды "Чикаго Вайт Сокс" - маневр опасный. Полиция терпеть не может подобных акций и прибегает к ним лишь в случае крайней необходимости. Перспектива перестрелки с участием Виктора и его оркестра Веселых и Бритоголовых против спецназа чикагского отделения Полиции в Комиски-Парке, по мнению Доннелли, относилась к числу явлений крайне отрицательных. Но, с другой стороны, оставлять Виктора на свободе еще на день было немыслимо. Важно остановить его - и остановить навсегда. И поскорее.
Доннелли со своими людьми при поддержке отряда специального назначения находились в выгодном положении. Они знали, кого они ищут, и знали, где его искать. Оставалось лишь надеяться, что Виктор сообразит, что проиграл, и не станет с боем пробираться к выходу с переполненного стадиона. Если такое случится, то Доннелли может смело рассчитывать на инфаркт: ведь каждый раз, когда кто-нибудь страдал - а Доннелли был уверен, что при подобном исходе дела кто-нибудь пострадает, - можно было не сомневаться в том, что сперва комиссар, потом мэр, и, наконец, пресса станут по куску вырывать у него из сердца.
Он тщательно продумал план. Сперва нужно избавиться от Ридзика и Данко: Ридзик останется сидеть в управлении, причем ему ясно будет дано понять, что случится, если он отойдет от своего стола дальше, чем до кофеварки; Данко заперт и сидит под охраной в отделении полиции. Доннелли предпочел бы посадить его в камеру, но опасался, что в результате могут последовать дипломаические неприятности. Ладно - Неллиган сумеет за ним присмотреть.