shellina, Amaranthe
Красная зона
Красной зоной называют место в больнице, где расположены койки инфекционных больных. Заходить туда нужно через шлюз, в котором медперсонал надевает защитные костюмы, а затем снимает их, проводя при этом сложнейший ритуал. Наверное, змее проще выползти из собственной шкуры, чем по всем правилам снять с себя защитный комбинезон, в то время, когда находящаяся под ним одежда насквозь мокрая от пота. Попадая в красную зону, ты автоматически считаешься заразным: поэтому перед тем как пройти в шлюз, необходимо снять с себя все украшения, часы, оставить мобильники... Даже ручка, которой что-то надо написать, не покинет этой зоны, только в мешках для утилизации отходов класса В. С людьми сложнее. Людям хочется пить, справлять естественные потребности, но... нельзя. Конечно, можно выйти, раздеться в шлюзе, сбегать в туалет и... снова надеть на себя костюм. Новый костюм, потому что старый ушел в переработку. А где их новых столько взять? Если респираторов только-только начало более-менее хватать, потому что заводы наконец-то вышли на ту мощность, которая позволяет обеспечить всех этими самыми респираторами. Разные заводы — разные респираторы. В одних еще терпимо, в некоторых невозможно просто дышать, а если приходится побегать на жаре ощущаешь в свои тридцать все прелести жизни астматиков в обострении и махровых сердечников с декомпенсом. Как вариант - надеть памперс, и если уж совсем приспичит... Иначе есть большая вероятность заболеть, если туда-сюда бегать. Но болеть никто не хочет, особенно те, кто знает, что творится по ту сторону этого ада, поэтому приходится терпеть.
***
— Ольга Константиновна, здесь мужчина. Задыхается, кашляет, температура 35,8С, сатурация 87 процентов, — отрапортовал голос в трубке, после того, как я ответила, успокоив сердце, которое начало бешено стучать, подогнавшись под тяжелую музыку дяди Линдемана. Голос в трубке бодрый и четкий. Вот как? Как ей это удается? А ведь она проводит гораздо больше времени в этом долбанном костюме, чем я.
— Таня, спроси у него, он никуда не ездил в последнее время? — заученные слова, слетают с губ автоматически, а в голове только одна фраза вертится «Блять, еще один, да сколько можно уже?»
— Нет, но... Ольга Константиновна, его фамилия Востриков, — немного помявшись и слегка приглушив голос, ответила Таня. — Ну... он муж Востриковой, той самой...
— Ах, той самой... — протянула я и прикрыла глаза. Отняла трубку от уха, закрыла ее ладонью и весьма эмоционально выматерилась. Затем продолжила прерванный разговор. — Весьма активная женщина, весьма. Снимок сделали?
— Нет. Аппарат опять заглючил.
— Ебутся мухи в шахматном порядке, — побиться головой об стол что ли? — Да что ему опять доспелось?
— Жарко очень, вот аппарат и не выдерживает, — вздохнула Таня.
— Да, аппарат не выдерживает, а люди ничего, людей не жалко, — на грани слышимости прошептала, едва сдерживая истеричное хихиканье. Так. Не сметь, собраться. Там мужчина, муж суперактивной Востриковой задыхается, не время в истерику впадать. А Вострикова молодец, ей одного дня хватает, который она проводит вне карантина, чтобы снова с очередным больным закантачить.
— Что? Вас плохо слышно, Ольга Константиновна.
— Ничего. Одеваюсь, говорю.
Нажав на отбой на экране, с ненавистью смотрю на телефон. Затем набираю номер.
— Помоги одеться.
— Почему так рано? — голос сестры звучит недовольно, еще бы, у нее дел по горло, каждая секунда на счету, и надо отрываться, чтобы помочь мне одеться, но... как будто у меня времени вагон!
— Потому что там, у Татьяны, муж Востриковой задыхается с сатурацией меньше девяносто, и я настоятельно рекомендую эту пациентку номер ноль, изолировать от общества, — рявкнула в трубку так, что сидящая за соседним столом Наталья вздрогнула. Вострикова — чудесная женщина, уже месяц сидит на карантине по многочисленным постановлениям по контакту, выходит на день и снова садиться, в связи с чем и закрадывались мысли, что в нашей богом забытой дыре — это и есть нулевой пациент, но из раза в раз приходящие отрицательные результаты душат на корню мою стройную теорию. А жаль, так было бы гораздо проще.
— Вашу мать! Какая активная женщина, — заведующая отключилась, значит, скоро придет, а я осторожно положила телефон на стол. Потери еще одного мой бюджет явно не выдержит, и так уже третий за месяц: один попал со мной в красную зону, а затем не выдержал обеззараживания, второй выпал в окно, случайно. Он же не был виноват, что я его туда швырнула после разговора с санавиацией...
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Ирка.