По приказу царских властей в прифронтовые районы насильно сгоняют десятки тысяч крестьян и степных пастухов Туркестана, где они работают в промышленных центрах либо на укладке железнодорожных путей и таким образом проходят политическую школу бок о бок с русскими революционерами. В контакте с трудящимися других национальностей, с солдатами, которые с каждым днем все больше ненавидят войну и царизм, они начинают понимать истинные причины нищеты и угнетенности своего народа. В них растет также понимание того, каким образом они смогут бороться за свое освобождение.
Казахский романист Абдижамил Нурпеисов в одной из своих книг с большим талантом и страстью описывает путь одного из этих «защитников поневоле» русской империи. Его герой Еламан влачит жалкое существование бедного кочевника, безропотно покоряющегося своей судьбе. Но вот в 1916 году он вырван из своей степи и отправлен на фронт вместе с трудовым батальоном. Впервые в жизни он сталкивается с русскими рабочими, испытывает на себе расизм наиболее отсталых из них, но также открывает благодаря революционному солдату, что такое братство простых людей. Этот опыт убеждает его в том, что, только идя в ногу с русским народом, казахи смогут выйти из той ночи, в которую они были погружены на протяжении целых веков.
Возвратившись домой, Еламан, как и десятки тысяч его соотечественников, также использовавшихся на принудительных работах, донесет революционные лозунги вплоть до самых отдаленных степных деревень и стоянок.
Победоносная красная звезда в Туркестане
12 марта (27 февраля по старому стилю) в Петрограде побеждает революция. Два дня спустя новость доходит до Туркестана, но генерал-губернатор Куропаткин задерживает ее распространение в надежде, что ситуация изменится в пользу царя. Тщетно — на территории всей страны бушует ураган…
16 марта все газеты Туркестана напечатали телеграммы из столицы. Железнодорожники проводят в депо стихийные митинги. На лозунгах — требование создать советы трудящихся во всех городах и селах. Советы быстро организуются революционными рабочими в Ташкенте, Ашхабаде, Чарджоу и в других местах. Важно отметить, что русские не были самой заинтересованной стороной в происходящих событиях. Самые бедные, самые эксплуатируемые — это, конечно, «инородцы», и они с огромным вниманием следили за надвигающимися переменами. Ораторы-большевики открывают перед ними перспективы новой и свободной жизни. Они предлагают крестьянам захватить земли, отнятые у них богатыми русскими колонистами и баями. Наконец-то обретает форму та смутная надежда, в которую никто не осмеливался верить.
18 марта Самарканд гигантской и радостной демонстрацией отметил падение царизма. Русские, узбеки, таджики, евреи, представители всех национальностей, живущих в городе, проходят бок о бок с солдатами гарнизона, разучивая новую для большинства песню — «Интернационал». То же самое происходило в Пишпеке и Оше. В Ходженте прибывшие из разных мест рабочие и крестьяне собираются около гарнизонной казармы и братаются с солдатами, готовыми идти с ними на митинг в «туземный» город. Повсюду встречают аплодисментами ораторов, провозглашающих лозунги большевиков.
Бухарский эмират также не смог избежать горячки, которая охватила все составные части бывшей царской империи. Здесь активные действия развернули железнодорожники. 21 марта в «новой» Бухаре состоялся митинг, собравший шесть тысяч человек. Несколько дней спустя революционеры разоружают полицейских эмира, берут приступом тюрьму и освобождают из нее политических заключенных. Среди освобожденных заметен человек, который с трудом держится на ногах. Он все еще страдает от последствий семидесяти пяти палочных ударов, нанесенных ему палачами эмира Алим-хана в наказание за его дурные мысли. Его зовут Садриддин Айни, впоследствии он станет известен как основатель советской таджикской литературы. Выход из застенков эмира и встреча с революцией вдохновят его на строфы поэмы «Марш свободы», которую затем переложат на музыку по мотивам «Марсельезы», бравурные акценты которой уже раньше были слышны во время забастовок, демонстраций и кровавых стычек с казаками. Позднее «Марсельеза» не раз будет звучать, уже со словами Айни, в Бухаре, поднявшейся, чтобы прогнать с трона эмира.
Февральская революция 1917 года, несмотря на громадные надежды, которые она вызвала, ничего не решила: война продолжалась, крестьяне все так же ждали заветной земли, а угнетенные народы — свободы. Тем не менее с падением царского режима появилось больше политических свобод. Большевики могли теперь обращаться к народным массам, организовывать их для будущих революционных битв. Одновременно в регионах бывшей «периферии» царской империи — от Украины до Кавказа и Средней Азии — местная буржуазия получает право создавать собственные национальные партии.