Разумеется, ислам, а также культура, традиции и образ жизни, которые он определяет, веками влияли на эти народы и их цивилизацию, и это наследство не скоро исчезнет. Но, употребляя выражение «мусульманские нации» по отношению к советским республикам Востока, большинство западных авторов подразумевают, что местные жители остаются активно верующими и, уж во всяком случае, глубоко привязанными к вере своих предков. Однако в действительности религиозная община на Советском Востоке постоянно уменьшается, как это происходит и в масштабе всего СССР независимо от вероисповедания. То же самое происходит во всех промышленных странах, как социалистических, так и капиталистических. Во Франции, например, сотни деревенских церквей закрыты за неимением кюре, да и самой паствы.
Посещение ташкентской мечети в день молитв убеждает, что число прихожан уменьшается, а количество среди них пожилых возрастает. Много аксакалов, мало молодых. «Термин «мусульманские нации», — сказал мне член Совета по делам религий при Совете Министров СССР Абдул Нуруллаев, — совершенно неверен. Будь то в Средней Азии или в других местах, в семье, где есть верующие, есть и неверующие. Некоторые веруют, другим религия безразлична, а третьи (и не обязательно только коммунисты) скажут вам, что они атеисты. Внук часто думает о религии иначе, чем его отец или дед… Именно это скорее является правилом. Нет возможности (такой статистики не существует, поскольку религия — это личное дело каждого) сказать точно, сколько верующих в СССР, но в результате опросов, проведенных около десяти лет назад, можно представить — конечно, довольно приблизительно — такую картину: в масштабе всего СССР из 100 взрослых 20 называют себя верующими, 10 «колеблются» или не высказывают никакого мнения, а 70 заявляют, что они неверующие. В краях с мусульманскими традициями даются показатели, несколько отличные от этих цифр, хотя в последние годы наблюдается тенденция к уравниванию средних данных по СССР. В некоторых из этих регионов пропорция такова: 30 процентов объявляют себя верующими, 20 процентов колеблются, а 50 процентов говорят, что не верят в бога. Особенно много верующих среди пожилых людей. В настоящее время в Советском Союзе около 50 миллионов пенсионеров. Все они получают пенсии, но в восточных республиках именно они чаще всего делают пожертвования в пользу мечетей».
Хотя неверующие — и в первую очередь коммунисты — следят за тем, чтобы не оскорбляли религиозные чувства верующих, они при этом не остаются «идеологически нейтральными». Парадоксально, но именно прекрасные отношения между представителями ислама и советским государством, постоянная позиция религиозных деятелей, защищающих советские идеалы и социализм, проповедующих любовь и уважение к ближнему (какими бы не были его происхождение и убеждения), а также любовь к труду и уважение к социалистической собственности, затрудняют ведение атеистической пропаганды. Ведущим ее активистам иногда отвечают: «А что плохого в том, что говорят имамы? Они защищают Советский Союз и социализм и борются за мир!»
Время от времени в газетах Средней Азии встречаются статьи, которые ведут полемику против тенденций, проявляющихся у некоторых деятелей культа, стремящихся вдохнуть новую жизнь в чисто религиозные обычаи, под предлогом сохранения национального достояния или представить чисто исламскими обычаи, которых придерживаются все, как верующие, так и неверующие. По правде, говоря, иногда трудно различить, «национальные» это или чисто «религиозные» традиции? Так же обстоит дело и с обрядом похорон (по-прежнему раздельно существуют мусульманские, еврейские, христианские кладбища), со свадьбами, с торжествами по случаю обрезания (этот обычай существовал еще до ислама), справляемыми в ряде регионов практически всеми семьями, независимо от того, есть там верующие или нет, чаще всего без религиозной церемонии и с профилактическими гарантиями, которые обеспечивают оперирующемуся в клинических условиях. Молодые играют комсомольские свадьбы, разумеется, без религиозного благословения, а часто и вопреки протестам разгневанной бабки или деда. Впрочем, может случиться и так, что последние потом устраивают дело по-своему, найдя муллу, который (в отсутствие молодых и не ставя их в известность) соединит их перед лицом бога. Есть еще одна традиция, так глубоко вошедшая в жизнь, что, похоже, даже обосновавшиеся в Средней Азии русские, немцы или евреи ощущают на себе ее влияние, — это высочайшее уважение, которое дети выказывают родителям, а в более общем плане молодые — старикам. Другая традиция — исчезающая, но еще живучая — это полновластие хозяйки дома, где живут вместе ее сыновья, ее снохи и внуки. Узбекский автор Саид Ахмад в пьесе «Бунт снох», поставленной многими театрами Средней Азии, высмеял этот обычай. В пьесе дородная матрона, восседающая на огромной подушке со счетами в руках, подсчитывает получки, вручаемые ей сыновьями и снохами, спорит с каждым по поводу количества оставляемых карманных денег, критикует слишком короткие юбки самой молоденькой из снох, заставляет всех перед едой возносить молитву и охотится за бутылками водки, которые сыновья тайно проносят в дом. Корреспонденту же местной газеты, пришедшему написать очерк об этой узбекской семье, мать семейства уверенно заявляет, что в семье каждый сам себе хозяин и прежние феодальные нравы навсегда ушли в прошлое. Публика реагирует на представление взрывами смеха…