Лично у меня не были ни сил ни желания спорить, что сейчас на доске с фишками можно доказать что угодно. К примеру, отдал я не в ту сторону пас. Допустим, я поступил бы иначе, а мой партнёр по команде из-за плохого газона, закопался бы, останавливая мячик, и мы бы получили опасную контратаку на свои ворота. А про дриблинг и говорить нечего, ведь вблизи чужой штрафной — это наиопаснейшее оружие, сунет кто-нибудь из защитников ногу не так, и мы зарабатываем пенальти или опасный штрафной.
«Да, наплевать», — лениво подумал я, кивая головой в знак согласия со старшим тренером, вспоминая при этом сегодняшнюю ночь, где мне, дорвавшаяся до молодого мужского тела, незнакомка не давала уснуть до утра. В принципе я не очень-то и сопротивлялся, даже наоборот, поддавал жару как в лучшие времена. То есть как в эти самые сегодняшние двадцать лет.
Но тут Константин Бесков перешёл к жёсткой критике, обвинив в пропущенных мячах одного Юрия Гаврилова, из зоны которого они были забиты. И хотя второй удар пришёлся из-под Феди Черенкова, юного полузащитника Бесков не упомянул.
— Подумаешь, все немного расслабились за пять минут до конца матча! — Заступился я за Юру. — Игра-то была сделана. К чему трагедию устраивать?
— А с тобой Никонов у нас будет разговор отдельный. — Пронзил меня старший тренер рентгеновским взглядом. — Ты где сегодня вообще ночевал?
— А что такое? — Я развёл руки в стороны, так как был уверен, что вчера по комнатам никто не должен был ходить и проверять — кто спит, а кто нет.
— А то! Тебя видели, как ты утром возвращался в свой номер! — Грозно рыкнул второй тренер Фёдор Новиков.
— Так я на утреннюю пробежку выходил, — упёрся я.
— В пиджаке и брюках? — Спросил Бесков.
— А для меня каждая утренняя пробежка как праздник, — пробурчал я, лихорадочно соображая над тем, кто меня мог сдать?
— Завтра прилетит Андрей Петрович Старостин, будем ставить вопрос о твоём отчислении из команды за систематическое нарушение спортивного режима. — Закончил разговор со мной Константин Бесков и как ни в чём не бывало, перешёл к разбору игры защитной линии.
— Не дрейф, — шепнул Юра Гаврилов, — нападающего забившего семь штук за неполные четыре матча не отчислят.
Я кивнул головой, поблагодарив Гаврилова за моральную поддержку и, задумался о том — кто бы мог меня сдать? На дискотеке гуляло 15 футболистов. Тем, кто входит в основу меня закладывать ни к чему, наоборот пока я бегаю и забиваю голы, им всем капают призовые деньги и премии. А вот с парнями, которые пока больше сидят на лавке и ждут своего часа, с этого дня нужно держать ухо востро. И самое обидное — выпил-то всего два глотка вина, и ночью занимался полезным для здоровья фитнессом, а выходит, что я — злостный нарушитель режима.
Во вторник 19-го марта наш «Спартак» впервые вышел на тренировку в городе южного Казахстана Чекменте, где нам предстоял важнейший матч в четвертьфинале Кубка СССР против московского «Динамо». Чаша стадиона имени 50-летия Октября, которая официально вмещала 25 тысяч человек, за исключением пары десятков человек журналистов и динамовских разведчиков, сейчас была практически пуста. Именно аз-за разведчиков Константин Бесков заранее отказался от тренировочной двухсторонки, сконцентрировав всё наше внимание на игре в пас и ударам по воротам.
Мои же отношения со старшим тренером после конфликта шестидневной давности, не стали лучше, но и не стали хуже. Константин Иванович меня, что называется, терпел, словно человек заболевший ангиной терпит горькое и неприятное лекарство. Братья Старостины, Николай и Андрей, очень долго убеждали мэтра, что хорошие нападающие на дороге не валяются, и найти мне замену перед стартом футбольного сезона будет очень не просто. Поэтому я уже заранее предполагал — достаточно мне провести всего пару неудачных матчей и дни мои в «Спартаке» будут сочтены.
«Чёртов характер», — ругал я сам себя, вваливая, что есть силы по воротам Лёши Прудникова. Кстати, бить по воротам, которые защищал Ринат Дасаев, мне категорически запретили, чтобы я случайно не повредил руки нашему основному голкиперу.
— Бум! — Гулко задребезжала рамка ворот, когда я угодил в крестовину.
— Что-то ты, Никон, стал часто мазать, — поддел меня второй тренер Фёдор Новиков. — Вот к чему приводят твои походы по девочкам.