— Может, лучше в картишки перекинемся? — Предложил бывший игрок «Арарата».
— Азартная игра не доводит до добра, — пробурчал я, вызвав новый взрыв смеха.
— Шутник блин, — усмехнулся Мирзоян. — Всё равно смотреть нечего, игры-то нет. — Махнул рукой Александр и пошёл на второй и третий этаж искать тех, кто составит ему компанию.
По сути, наш новенький защитник был прав. Старший тренер сборной Никита Симонян сегодня бросил в бой тройку нападающих: Блохина из «Динамо» Киева, Газаева из «Динамо» Москвы и Гуцаева, тоже из «Динамо», но уже тбилисского. То есть Никита Павлович, руководствуясь басней Крылова, воссоздал в главной команде страны легендарную тройку — лебедя, рака и щуку, от которых в реальном деле пользы никакой.
— О, смотрите, наш Хидя бежит! — Выкрикнул Фёдор Черенков, заметив в телевизоре фигуру Вагиза Хидиятуллина с шикарной длинной шевелюрой. — И ещё Гаврила где-то на лавке.
В этот момент, будто услышав наши слова, Хидиятуллин получив пас от Бубнова, неожиданно вырезал дальнюю передачу на левый фланг, на которую вовремя откликнулся Владимир Гуцаев.
— Давай, давай! — Разом заголосили мы у телика.
Однако Гуцаев выскочив один на один, бездарно пробил прямо в руки шведского вратаря.
— Мазила, — коротко высказался молодой да ранний 16-летний Сергей Родионов и спросил меня. — Володь, я всё понять не могу, почему Бесков тебя гнобит? Вот свежий номер «Советского спорта», список лучших бомбардиров чемпионата — Старухин из «Шахтёра» забил четыре, Чесноков из ЦСКА тоже четыре, и ты из «Спартака» четыре. У Володи Гуцаева из Тбилиси, который за сборную сейчас бегает всего-то три!
Я повертел головой по сторонам, и напрягся, так как кроме нас телевизор смотрели ещё трое наших парней из глубокого запаса, каждый из которых мог нашептать товарищу Бескову любопытную информацию о брожении умов в «дружном» коллективе.
— Посмотри, что про тебя написал один журналист, — продолжил опасную беседу Родионов. — Высокое техническое мастерство, игровая хитрость, неожиданные тактические ходы — всё это делает игру интересной и зрелищной, а так же приносит весомый результат в виде забитых мячей и побед. Именно эти качества проявил молодой нападающий «Спартака» В. Никонов в матче против «Пахтакора», организовав победный мяч своей команды…
— Мужики, есть предложение, — сказал я, чтобы замять тему. — Бодягу эту смотреть прекращаем. Снимут скоро Симоняна с такой игрой. Давайте на сон грядущий сгоняем два на два до пяти забитых голов. Мы с Калашом, а ты, Радик, с Федей. Фёдор Фёдорович, как предложение?
— Да, матч не очень, — скуксился Черенков. — А на что бьёмся?
— На поджопники, конечно, — высказался Саша Калашников. — Кстати, над полем недавно фонарь повесили, не заблудимся.
— А можно мы с вами? — Обратился ко мне малозаметный паренёк из дублирующего состава.
— Извини, дружище, у нас принципиальный спор, — буркнул я и подумал, что теперь ясно кто Бескову стучит, вот он красавец, чтоб в составе остаться на любую подлость готов пойти. — Моя бы воля, я бы Константина Иваныча старшим в сборную назначил. — Специально брякнул я, подмигнув этому пареньку.
И лишь спустя десять минут, когда на тренировочном поле нашей базы в Тарасовке под светом единственного фонаря и отблеском жёлтой Луны мы остались вчетвером, я парням сказал:
— При этом субчике никогда и ничего не болтайте, особенно про Бескова. И ещё. Ты, Радик, спрашивал — почему меня гнобит старший тренер? Я отвечу. Он не может мне простить матч против московского «Динамо» в четвертьфинале Кубка СССР, который мы выиграли благодаря моему вмешательству в процесс управления командой во время игры, в вотчину старшего тренера. Не может быть в волчьей стае двух вожаков.
— Ну, да, — согласился со мной Калашников. — Сейчас даже «Дед» тебя спрашивает — кого поменять и как перестроить игру?
— И что теперь делать? — Спросил наивный Серёжа Родионов.
— Сухари сушить, салага, — я потрепал по битловской шевелюре Радика. — Давайте играть.
— Неплохо было бы, если бы «Дед» стал старшим тренером, — неожиданно высказался Федя Черенков. — А что? Бесков, между прочим, не хотел меня в команду брать. Николай Петрович отстоял, сказал, что у парня недавно умер отец, что его нужно поддержать, что я — талантливый мальчишка. Вы что думаете, я немного того? Как ребёнок? Я тоже кое-что понимаю.
— В 77 лет стать старшим тренером — это сильно, — усмехнулся я. — С другой стороны если вторым назначить, допустим, ветерана Геру Ярцева, то мы бы и чемпионат взяли, и кубок, и в Кубке Кубков до финала доползли.