— О, Никон и Чирик пришли! — Обрадовался защитник Вова Букиевский. — Я же говорил, что они с нами. И девочек ещё привели. Красота.
— Это не девочки, — буркнул Федя Черенков. — Это агрономы из Калуги. Они здесь на симпозиуме.
— Мы тоже на симпозиуме, ха-ха, — сказанул Олег Романцев и парни весело загоготали.
— Будете вино девушки? — Галантно предложил Георгий Ярцев и, приоткрыв большую спортивную сумку, показал, что внутри неё покоятся три трехлитровые банки виноградного вина.
— Спокойно, барышни! — Успокоил я Машу и Таню. — Это сборище наших молодых перспективных футбольных арбитров. Они дикие снаружи, но добрые внутри и при случае могут быть гостеприимны. Дайте присесть девушкам, оглоеды.
Потребовал я от парней, который развалились на скамейке, и они тот час освободили место нашим барышням. А Гаврилов, обрадовавшись моему приходу, протянул гитару и сказал:
— Спой Никон, а то у меня уже горло болит. Эту свою вещицу — песня без слов, ночь без сна и та-та-та-та.
— Давай, небоскрёбы, небоскрёбы, — недовольно пробурчал я, так как петь сегодня не планировал.
«Н-да, — подумалось мне, когда я усаживался на место Юры Гаврилова. — Если бы сейчас нас увидел Бесков, то либо его схватил бы „кондратий“, то либо нас он потребовал отправить на два года в ЦСКА или в какой-нибудь СКА далеко на Амур».
— Что ж вам спеть? — Спросил я, проведя пальцем по струнам и подкрутив первую и третью струны, которые уже не строили.
— Что-нибудь душевное, — хмыкнул капитан команды Романцев.
— Душевное? — Пробормотал я и вспомнил песню, которую любила слушать моя бывшая жена, в той другой жизни. — Песня называется «Осколок льда». Кто придумал и сочинил, не знаю, случайно услышал во дворе.
Эту песню из репертуара «Арии», которую написали Маргарита Пушкина и Виталий Дубинин бас-гитарист этой культовой группы, я не стал выводить перебором, ведь, по сути, всегда грал на обычном дворовом уровне. Но и простым боем гениальные слова Пушкиной зашли для моих слушателей на ура.
— Нормально, — похлопал меня по плечу Юрий Гаврилов. — Потом слова запишу.
— Да, — улыбнулся я, протянув гитару её хозяину. — Это тебе не небоскрёбы, небоскрёбы, а ты маленький такой. Мужики, одна просьба, у нас завтра товарищеская игра с футбольными арбитрами из Баку. Вы с виноградным сроком не переборщите, пожалуйста.
Я встал с лавки, взял за руку девушек, второй рукой дёрнул за собой Фёдора Фёдоровича и словно маленький тягач потащил их всех в гостиницу.
— Не понял, а ты куда? — Возмутился Вова Букиевский.
— Я обещал родителям девушек — вернуть их до полуночи, — пробурчал я в ответ.
Глава 2
На следующий день в субботу 24-го марта 1979 года сразу в девяти городах Советского союза стартовал 42-ой чемпиона СССР по футболу. В принципе я знал, чем закончится этот чемпионат — победой московского «Спартака». А вот где чемпионат закончу я, пока ясности не было. Потому что на сегодняшней предматчевой установке вновь поспорил с Константином Бесковым, который предложенную мной схему 4−3–3, принёсшую нам победу в четвертьфинале против московского «Динамо», зарубил и упрямо вернулся к своей любимой расстановке 4−4–2.
Хорошо хоть меня из стартового состава не выкинул и оставил в атаке в паре с Георгием Ярцевым. Далее Константин Иванович в полузащиту отрядил: на левый край — Шавло, центр — Глушаков, атакующий полузащитник — Гаврилов и правый — Корешков. Потом в защите слева появился Романцев, капитан команды, в центре вместо травмированного Хидиятуллина — Борисенков, либеро — Самохин и справа — Сорокин. Неожиданно у Вовы Букиевского оказалось повышенное давление. А я его, между прочим, предупреждал, чтоб он вчера поменьше налегал на виноградный сок бакинского винного разлива. Почему старший тренер Бесков на место правого полузащитника не выпустил Федю Черенкова, для всех осталось загадкой, как и большинство мыслей и идей Константина Иваныча.
Перед выходом на поле бакинского Республиканского стадиона имени вождя революции, я парой слов перекинулся с Фёдором Фёдоровичем: