Хорошо то, что здесь не придётся селиться надолго, лишь на несколько дней. Папа просто хотел встретиться с родственниками - давно не виделись, - а Китти прихватил с собой из каких-то своих непонятных соображений. Мама же осталась в Ринордийске и осваивала там их старую квартиру - ту самую, где прошли первые годы Китти и которую она смутно вспомнила по приезде: эти стены и эти углы всплывали старыми полустёртыми образами, но на деле выглядели совсем по-другому.
Здесь, конечно, ничего подобного не наблюдалось - дом был чужд ей, Китти никогда его не видела, а следовательно, и не могла помнить. (Было, правда, обратное чувство: будто дом помнит её. Будто он ждал её и наконец дождался).
Лучше уж, пожалуй, сад позади постройки. Открытое пространство, не создающее преград, - оно всегда давало возможность уйти в случае опасности. Да и воздух там был свежий, летне-вечерний (уже начинало темнеть), без привкуса прежних эпох. Даже сумерки были кстати - они не скрывали в себе чудовищ, наоборот, помогали скрыться самой до поры до времени.
Китти так и сделала: ровно после того, как вызнала, где лежит ключ от архива.
Вход в архив ей показала хозяйка - с неизменной гордостью в голосе она показала Китти все комнаты в доме, - но в эту они не заходили: тёмная тяжёлая дверь была закрыта.
- Дедушка Кира вообще-то в столице обитал, - щебетала хозяйка. - Не отходил от Верховного и жил даже поблизости... А за пару месяцев до того, как уехать, внезапно перевёз все бумаги к брату, правда, сам, говорят, всё равно здесь почти не появлялся. Так всё и хранится до сих пор... - и смеялась. - Мы туда не заходим.
Китти запомнила, ничего не сказав об этом, и теперь устроилась с книжкой в садовой беседке, увитой плющом. Цепкие побеги тянулись от одного железного прута к другому и сплетались в решётку - совсем как на печати государственных органов в «чёрное время». Но здесь было спокойно: никто не окликал, не искал, а если б и искал - не заметил бы так просто.
Эта книжка - воспоминания известных людей эпохи демократического тоталитаризма - сопровождала Китти всё время сборов в Истрицке, дороги и обустройства на новом месте. С ней было как-то легче: какое значение имеют все обыкновенные трудности переезда по сравнению с тем, что происходило тогда.
Ну вот, опять... Китти накрыла разворот ладонью, чтоб страницы не перевернулись от случайного ветерка, и задумчиво вгляделась в синюю мглу над садом. В который раз в книге промелькнуло всё то же имя - имя человека, о котором Китти не знала почти ничего, но чей смутный образ её притягивал. Она пыталась узнать больше, но, кроме отдельных упоминаний или - иногда, вдруг - ярких, но единичных эпизодов, ничего не находила. Женщина. Или, судя по возрасту, скорее, девушка. Даже полного имени Китти нигде не встретила, сколько ни искала. Да и фотографий почти не сохранилось... Говорят, она не любила фотографироваться.
- Китти? - прервал её мысли папин голос. Ясно: увидел, что её нет. Но где она, кажется, ещё не догадался. Китти прислушалась, но обнаруживать себя не торопилась.
Шаги приблизились, замолкли за спиной, по ту сторону плюща.
- Китти? Ты здесь?
- Да, папа, я здесь, - кинула она повышенным, но будничным тоном, словно только сейчас услышала, что её зовут.
- Возвращайся в дом, уже поздно.
- Я вернусь чуть попозже.
- Китти, дом запирается. Останешься на улице.
- А может, лучше останусь? Здесь не холодно...
- Китти, - он появился у входа в беседку и там остановился. - Не болтай ерунды. Пошли в дом.
Китти вскинула глаза. У отца в эту минуту были хорошо ей знакомые голос и взгляд, означающие, что за ним последнее слово и возражений он не потерпит. Невысказанное «Я тебе, конечно, ничего сейчас не сделаю, но ты же знаешь, что вообще-то могу».
Она встала.
- Хорошо.
Архив в левом крыле, на первом этаже - она в точности запомнила, где именно.
Вечером можно было сидеть за столом, вглядываясь в красноватый огонёк свечи, и думать о своём. Староста обычно бывал занят допоздна, а чаще всего не появлялся и к ночи. Китти сделала вывод, что он, наверно, потеснил на время кого-то из соседей. Тут, похоже, к этому относились проще - особенно учитывая, что все домики внутри и снаружи были почти одинаковыми.