bsp;- Я - не ты, - отрезал я и вышел из комнаты. Юсуф аль-Мирджаби тоже не захотел слушать историю о моём ночном приключении. - Лучше слушайте Карима, - посоветовал он мне. - Тогда с вами ничего плохого не случится. Я ничего не сказал на это и задал лишь один интересующий меня вопрос: - Что с экспертизой? - Будет готова к концу недели - началу следующей, - не глядя на меня, ответил следователь - он перебирал какие-то бумаги на своём столе. - А что же нам до тех пор делать? - даже слегка растерялся я. - А, что хотите! - отмахнулся аль-Мирджаби. Я вышел из кабинета своего начальника с тяжёлым сердцем и крайне раздосадованный. Теперь мой путь лежал в кафе «Ат-тарф» И я очень надеялся встретить там Тиёко Киросаки или Мартина Доджеса. Во всяком случае, они куда более здравомыслящие, нежели Юсуф аль-Мирджаби с Каримом. Но «Ат-тарф» был закрыт. Поэтому я, плюнув на всё, решил осмотреть город. Благо, погода располагала, да и с местными достопримечательностями я ещё не успел познакомиться. Сначала путь мой лежал на одну из крупнейших площадей, Площадь Мучеников (она же Аш-Шугада), не так давно именовавшуюся Зелёной площадью. На площади было многолюдно, но основном мне встречались лишь мужчины, женщины попадались очень редко. Площадь примыкала прямо к Красному дворцу, который представлял собой мощное крепостное сооружение и являлся одним из лучших музеев в стране. В общем, я решил не терять времени зря и посетить его. Музей произвёл на меня потрясающее впечатление. Я даже не думал, что мне настолько понравится какая-то там старая крепость, пусть и грандиозная с виду. Посмотреть всё мне, конечно, не удалось, но и то, что я увидел, потрясло меня. К примеру, статуи Аполлона и Венеры или постамент императора Клавдия могли по праву считаться истинными произведениями искусства. В общем, выходя из музея, я был полон решимости малость поизучать ливийскую культуру и историю на досуге, ведь знал я об этой стране сравнительно немного. На выходе из дворца я случайно столкнулся с каким-то молодым человеком. Вид у него был крайне болезненный, и на араба он совсем не походил. Скорее на европейца. - Здравствуйте, уважаемый, - подчёркнуто вежливо обратился незнакомец ко мне. - Я заметил, что вам нравится искусство... Мне тоже... в общем, будем знакомы. Файсаль аль-Фатхи, - юноша протянул мне руку. - Очень приятно, - немного смущенно проговорил я, никак не ожидая, что внимание ко мне проявит совершенно незнакомый человек. - Казимир Афинов. - Так вы иностранец? - на бледном лице господина аль-Фатхи расцвела улыбка. - Русский? - По отцу - да, - ответил я. - А вообще я из Украины. - Украинский турист? Интересно. - Я не... - начал уж было я, но вовремя спохватился - нечего первому встречному рассказывать, кто я на самом деле такой. - Да-да, я турист. Совсем недавно прибыл в Триполи. - Значит, вы ещё не успели побывать в Медине, в Старом городе? - в чёрных глазах моего нового знакомого заплясали весёлые огоньки. - Нет, - честно признался я. - Отлично! - просиял аль-Фатхи. - Едем прямо сейчас! Учитывая тот факт, что вам понравились статуи в Красном дворце, картины и магазинчики Старого Триполи тоже придутся вам по вкусу! - А далеко Старый город отсюда? - я, признаться, даже немного растерялся от такой быстроты принятия решений. - На такси мигом домчимся! - заверил меня молодой человек. - Идёмте! - Погодите, я... - деньги я экономил, как только мог, и такси в мои планы уж точно не входило, но Файсаль аль-Фатхи не дал мне договорить и увлёк меня за собой. Такси притормозило у обочины, водитель и мой спутник перекинулись парочкой слов, после чего меня едва ли не насильно впихнули в салон и машина тронулась. Автомобиль вывез нас на площадь, а затем поехал по улице Амр Бин аль-Ас. Старый город находился в самом конце этой улицы недалеко от её пересечения с улицей Аль-Наср. Всё произошло так быстро, что я даже не успел толком рассмотреть дома на улице Амр Бин аль-Ас. Файсаль аль-Фатхи и я расплатились с таксистом (цена оказалась не такой уж и высокой), после чего автомобиль укатил прочь, поднимая за собой облако пыли. Файсаль потащил меня к Триумфальной арке Марка Аврелия и, не дав даже полюбоваться этим величественным сооружением, на котором ещё сохранились следы древних барельефов, свернул за небольшую мечеть, минареты которой устремлялись в безоблачные лазурно-голубые небеса. Путь наш пролегал по узенькой улочке между низкими бело-жёлтыми домиками. Наконец мой спутник остановился перед одной из массивных дверей и постучался. До моего слуха донеслись быстрые шаги, после чего дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял мальчик лет десяти-одиннадцати, босоногий, поджарый и темноволосый, с большими внимательными карими глазами и загорелой кожей. На парнишке были простые брюки из грубой ткани и грязная потёртая рубашка. - Здравствуйте, господин аль-Фатхи, - вежливо поздоровался мальчик. - А это кто? - он мгновенно перевёл взгляд на меня. - Здравствуй, Хасан. Это иностранный турист, господин Казимир аль-Афинов из Украины, - представил меня мой спутник с таким пафосом, будто я был как минимум премьер-министром. Хасан внимательно посмотрел на меня, а затем распахнул дверь настежь. - Проходите, - коротко велел он. Первым в полутёмную прихожую вошёл Файсаль аль-Фатхи. Следом за ним - я. Щупая на всякий случай пистолет, скрытый под пиджаком, я осмотрелся. Ничего примечательного в прихожей не было - обыкновенные белые стены из глины и простой деревянный пол. Дальше, вглубь здания, вёл коридор. Пройдя по нему, мы очутились в помещении, которое, судя по количеству расставленных там мольбертов и пятнам краски на стенах, было художественной мастерской. Сквозь узкое окошко в мастерскую просачивались солнечные лучи, освещавшие подсыхающий пейзаж на одном из мольбертов. Я подошёл поближе к картине, с любопытством разглядывая её. - Нравится? - спросил Хасан, тоже приблизившись к пейзажу. - Её рисовала моя сестра Альфард. Если хотите, я могу и другие показать. - Покажи, - велел мальчику Файсаль аль-Фатхи. - Я уверен, что господину туристу понравится. - Один момент, - парнишка кивнул и скрылся за дверью, имевшейся в мастерской. Через пару минут он вернулся с несколькими небольшими свертками. - Вот, смотрите! - Хасан развернул свёртки один за другим, положив их на письменный стол у окна. - Но это ещё не всё. Остальные на улице. - Секундочку, - я рассматривал одну из предложенных картин. Она изображала город на берегу моря. Над городом чёрным столбом поднимался дым, кое-где можно было заметить отблески пожара, прибрежная дорога была перекрыта парочкой покорёженных и сожжённых машин. И, резко контрастируя со всем этим кошмаром, над городом вставало солнце, окрашивая небо и облака в красный, розовый, золотой... - Как называется картина? - немного помолчав, спросил я. - «Рассвет над Триполи», - очень серьёзно, тоном опытного искусствоведа ответил Хасан. - Её написала моя сестра Альфард. Символизирует картина надежду. Каждый новый рассвет приносит надежду. Надежду на лучшее... - Надежду на лучшее, - задумчиво повторил я. - Я покупаю. Сколько она стоит? - Пятьдесят динаров, - ответил мальчик. Я запустил руку в карман пиджака и выудил оттуда потрёпанный бумажник, из которого извлёк жёлто-коричневую купюру в пятьдесят динаров, изображающую бывшего ливийского лидера Муаммара Каддафи с одной стороны, и бедуинскую палатку с другой. Хасан, едва получив пятьдесят динаров, молча отправил их в карман. После этого он упаковал картину и вручил её мне. - Благодарю, - кивнул я. - Вот видите, - шепнул мне на ухо Файсаль аль-Фатхи, - недаром я привёз вас сюда. Пойдёмте, а ещё многое вам не показал. - До свидания, - попрощался я с Хасаном и в сопровожден