Редактировать часть
Примечания:
Высказывания Музаффара про город частично базируются на рассказе Муаммара Каддафи "Город". Музаффар, как по мне, - вылитый Муаммар в молодости: такой же амбициозный борец за вселенскую справедливость. Имя Умм Хурейр Фатах в переводе с арабского означает "Мать Кошек и Судьбы", тогда как полное имя Музаффара звучит как Музаффар Муаммар Абу Хурейр ибн Мухаммед аль-Каддафи аль-Сирти. Часть его имени, "Абу Хурейр", переводится с арабского как "Отец Кошек"...
22. В ожидании
Я стёр запись последнего разговора и отложил в сторону камеру. Умм Хурейр улыбалась и её улыбка всё ещё стояла у меня перед глазами. Пистолет. А ведь у Музаффара и вправду было оружие. Надо как можно быстрее вернуться домой и надёжно запрятать его. Ведь обыск на квартире проводить будут обязательно и неизвестно, чем обернётся для арестованного наличие огнестрельного оружия. С такими мыслями я забрал камеру с собой и покинул полицейский участок. 21-го числа камера не работала благодаря моим же манипуляциям и не записывала ничего. В том числе и разговор Файсаля с Музаффаром - тот приходил на несколько часов раньше, чем Умм Хурейр Фатах. И приход его, как сообщили мне охранники из следственного изолятора, произвёл на арестованного неизгладимое впечатление - тот поначалу чуть ли не волосы на себе рвал, а потом на несколько часов впал в глубочайшую апатию. И только за несколько минут до прихода своего адвоката Музаффар наконец взял себя в руки. Причину такого странного поведения ливийца мне удалось узнать на следующий день... 22.07.12 С утра, только придя в отделение, я узнал, что суд перенесли на 28 число в связи с участившимися в городе беспорядками и похищениями людей. Юсуф аль-Мирджаби был этой новости совсем не рад, но поделать ничего не мог. Всем нам оставалось только ждать. Как и следовало ожидать, следователь не нашёл нужной записи на камере. - Что, неужели опять сломалась? - смерил меня полным недоверия взглядом он. - А кто её знает? - пожал плечами я. - Как-то странно она ломается: как раз тогда, когда надо, - исподлобья зыркнул на меня господин аль-Мирджаби и от его взгляда мне сделалось немного не по себе. - И ведь новенькая совсем... Ну да ладно, её осмотрят и к вечеру она уже будет на месте. - Хорошо, - я старался выглядеть как можно более равнодушным и изображать совершенную непричастность к происшедшему. - Умм Хурйер Фатах сегодня снова придёт к Музаффару? - Как и всегда, - кивнул мой начальник. - И ещё должен прийти тот композитор, если не ошибаюсь, Файсаль аль-Фатхи. Что-то он мне не нравится. Да и охрана говорила, что после их последней с аль-Сирти встречи, наш арестованный вёл себя уж чересчур нервно. Никак сказал ему этот Файсаль нечто важное. Только вот камера, как назло, не работала... - Увы, - кивнул я. - Увы, не работала. А вот насчёт Файсаля... Я долгое время общался с ним и не могу сказать вам о нём ничего плохого. Не думаю, что поведение Музаффара было хоть как-то связано с его приходом. - Не знаю, не знаю, - с сомнением покачал головой Юсуф аль-Мирджаби, - последнее время он стал очень подозрительным и смотрел волком даже на коллег. - Ладно, разберёмся. А пока сходите куда-нибудь. К морю, например. Или в Старый Город. А если хотите, можете поехать с нами: мы как раз собираемся провести обыск на вашей с Музаффаром квартире, только вчера я получил на это ордер. - Хорошо, обыскивайте, - сообщение следователя меня ничуть не обеспокоило. - Вот только что вы там найдёте? - Надеемся найти винтовку, из которой стрелял аль-Сирти. Или ещё что-нибудь интересное - мало ли что может хранить у себя убийца. - Вы явно его недооцениваете: он знал, что я из полиции и жил со мной под одной крышей. Смысл ему прятать в квартире винтовку, если я могу легко найти её? Винтовка - не иголка, в маленькой квартирке её так просто не утаишь. - И тем не менее, квартиру мы обыщем, - сказал Юсуф аль-Мирджаби. - Вы с нами, Казимир? - Чего я в своей квартире не видел? - фыркнул я. - Я лучше пойду в Старый Город - хоть развеюсь немного. - Как хотите, - не стал меня уговаривать следователь. - Увидимся вечером. - Увидимся. - устало кивнул я и быстрым шагом вышел из кабинета. Средиземное море было всё таким же спокойным, как и вчера. Пляж пустовал, но путь мой лежал не туда. Миновав оживлённую набережную, я направился в порт. Там, петляя меж контейнерами и стараясь никому не попадаться на глаза, я вышел к самому берегу. Вода здесь была тёмной, глубина большой, дна не было видно. Я несколько раз огляделся и, лишь окончательно убедившись, что за мной никто не наблюдает, достал из-под полы пиджака пистолет Музаффара и с размаху швырнул его в море. Раздался тихий всплеск и оружие навсегда поглотили лазурные волны... Юсуф аль-Мирджаби так ничего и не нашёл на квартире, несмотря на то, что её перевернули вверх дном. Ни винтовки, которая, между прочим, была так нужна, чтобы завершить дело, ни какого-либо другого оружия найдено не было. Не нашлось также ничего другого, что было бы незаконным. - Подумать только! - возмущённо восклицал следователь. - Я планировал найти винтовку, а не нашёл даже «Зелёную Книгу»! И тут меня осенило. - Мастерская! - вскричал я. - Мастерская Альфард аль-Фатех в Медине! - Что? - недоумённо покосился на меня господин аль-Мирджаби. - Какая ещё такая мастерская? - Художественная мастерская Альфард аль-Фатех, - пояснил я. - Это просто идеальное место для того, чтобы хранить винтовку! - Альфард аль-Фатех - та несчастная художница, что застрелилась? Кстати, её тело так и не было найдено. Что ж, ладно, мы обыщем её мастерскую. Но вы едете с нами. - Идёт. - не стал спорить я. Тем вечером в Старом Городе у художественной мастерской Альфард аль-Фатех столпилось видимо-невидимо народу. Ещё бы - не каждый день ведь полиция кого-то обыскивает! Среди собравшихся были представители самых разных слоёв общества и ливийских этнических групп. Юсуф аль-Мирджаби, победоносно размахивая новым ордером, совсем недавно выданным на обыск мастерской, отдал приказ сопровождавшим его дюжим полицейским начать выламывать дверь. Люди наблюдали за всем этим, кто - с нескрываемым интересом, а кто - с лёгким негодованием, но никто не вмешивался. Наконец петли не выдержали напора молодчиков в форме, и ход в помещение оказался открытым. Следователь вошёл в узкий коридорчик с видом Александра Македонского. За ним поспешили его подчинённые. В считанные секунды в мастерской воцарился хаос. В поисках снайперской винтовки, служители Фемиды не жалели ничего и безжалостно срывали картины и ковры со стен, подозревая, что за ними вполне