может оказаться тайник. Я и Юсуф аль-Мирджаби сидели за столом и молча наблюдали всю эту картину. - Нашли! - радостный вопль двухметрового молодчика заставил меня позабыть про грустные мысли, которым я успел предаться. Из подсобного помещения полицейский вытащил какой-то продолговатый предмет, обмотанный сверху донизу какими-то тряпками. Господин аль-Мирджаби сделал небрежный жест рукой и его подопечные моментально размотали находку. Ею действительно оказалась сложенная снайперская винтовка. - Ну вот и всё, - следователь осторожно достал из кармана перчатки и взял ими винтовку, дабы не стереть отпечатки пальцев на её стволе. - Отправим её на экспертизу и дело с концом. Уверен, что пальчики Музаффара мы обнаружим. - А я не уверен, - пробурчал я. - Что? - резко обернулся на меня начальник. - Ничего, - быстро ответил я, не желая вступать в какие-либо споры. Юсуф аль-Мирджаби молча замотал винтовку и передал её одному из полицейских. - Опечатываем двери и уходим - нам здесь больше делать нечего, - приказ следователь. Под ногами у него что-то жалобно хрустнуло - Юсуф аль-Мирджаби прошёлся по одной из сорванных картин Альфард, оставляя на полотне грязные следы своих подошв. Я поднял рисунок и попытался стереть с него грязь, но тотчас же убедился, что это бесполезно. - Шевелитесь, аль-Афинов! - подогнал меня начальник. - Уже иду, - я был вынужден отложить картину в сторону и выйти на улицу. Юсуф аль-Мирджаби был доволен, как никогда, я же чувствовал себя разбитым и опустошённым... Снаружи нас плотным кольцом окружила толпа любопытных, через которую прорывались журналисты. Завидев последних, господин аль-Мирджаби тихо выругался. - Чтоб вас шайтан побрал, - пробормотал он. - Ходу, господа. Я не даю никаких комментариев! - Но господин аль-Мирджаби! - репортёры явно не торопились отставлять следователя в покое. Они продвигались прямо к следователю, тогда как толпа сжимала вокруг него кольцо. - Никаких комментариев! - был непреклонен тот. - Пропустите! Да пропустите же! Вот так! Не задерживайте нас! Мы спешим! Невероятными усилиями Юсуфу аль-Мирджаби, а заодно мне и ещё паре полицейских удалось вырваться из цепких объятий зевак и ускользнуть от журналистов. Петляя маленькими улочками, мы в спешке покинули Старый Город. Файсаль пришёл к Музаффару всего лишь за час до его встречи с Умм Хурейр Фатах. Камеру за день тщательно осмотрели, но никаких повреждений не нашли, после чего механизм водрузили на место. - Музаффар, мне дали всего лишь пятнадцать минут на разговор с тобой, - с порога начал композитор. - Они нашли винтовку. - Нашли?! - Музаффар резко поднял до того покоившуюся у него на груди голову. - Когда? - Сегодня вечером в мастерской Альфард, - мрачно ответил Файсаль. - Ты понимаешь, что будет, если они найдут на винтовке отпечатки Альфард? Или узнают, что она жива, да ещё и находится... - Молчи! - выкрикнул каддафа. - Молчи, прошу тебя: я уверен, что нас прослушивают. Файсаль оглянулся, как будто это могло что-то изменить: маленькая камера была слишком тщательно замаскирована для невооружённого глаза. - Что же теперь делать? - понизив голос до шёпота, спросил юноша. - Ты хоть знаешь, что она сегодня порывалась сбежать: хочет рассказать всю правду, чтобы тебя отпустили. - Она и уже не первый раз пыталась это сделать, ты говорил, - кивнул Музаффар. - Этого нельзя допустить ни в коем случае. Прошу тебя, если ты друг мне, отвези её в Бени-Валид. - Она не поедет добровольно, - покачал головой Файсаль. - Ты ведь знаешь, как Альфард упряма. И Хасана она одного не оставит. - Тогда... Тогда усыпи её! Подпои чем-нибудь! Оглуши, в конце-концов! Только вывези из города, умоляю! Ей здесь не место! - в голосе молодого бедуина звучало неподдельное отчаяние. - А за меня не беспокойся, - чуть успокоившись, добавил он. - Или я спасусь, или погибну - третьего не дано. - Успокойся, я вывезу Альфард из Триполи. Вывезу. Клянусь Аллахом Всемогущим, - пообещал Файсаль. - Аллаха больше нет, - жёстко отрезал Музаффар. - Аллах умер. Файсаль смерил собеседника испепеляющим взглядом, но не сказал ни слова: он тяжело вздохнул и молча покинул комнату для свиданий... Умм Хурейр Фатах бережно бинтовала рану Музаффара. - Она уже почти зажила, - осторожно проведя рукой по плечу ливийца, сказала адвокат. - Это всё лишь благодаря твоим заботам, - заметил арестованный. - Но меня не волнует рана. Я задыхаюсь, Умм. Мне как воздух нужна свобода. Я сын пустыни. Мы, бедуины, вольные люди, и не под силу нам каждый рассвет встречать в полумраке и каждый закат наблюдать взаперти. - Ты будешь свободен, - прошептала Умм Хурейр, едва касаясь шеи Музаффара. - Я добьюсь этого. Я не позволю тебе задохнуться. - Ты не сможешь, - покачал головой каддафа. - Я буду задыхаться и на воле, пока ей будет угрожать опасность. Адвокат не произнесла ни слова, но по её едва шевелящимся губам я прочёл имя - Альфард. Сомнений не оставалось - Альфард отказалась уезжать в Бени-Валид и узнала, что Музаффар арестован и взял на себя её вину. Теперь она стремится любой ценой освободить его, что не приведёт ни к чему хорошему. Поэтому Музаффар и просил Файсаля, чтобы тот увёз девушку из Триполи. А сам он не мог осознавать тот факт, что Альфард ходит по лезвию ножа. Музаффар лишь утвердительно кивнул. - Нас могут слушать. Я уверена, - прошептала Умм Хурейр и снова достала свой блокнот. Она чуть наклонилась через стол и Музаффар снова коснулся её губ своими. Покраснев, девушка чуть ли не сразу же разорвала поцелуй. Довольный же своей наглой выходкой, молодой ливиец взял её руку в свою, чем заставил смутиться ещё больше. Умм Хурейр едва нашла в себе силы начать писать. Ожидая, пока она закончит фразу, Музаффар гладил её пальцы, длинные, тонкие, музыкальные с идеально гладкой и нежной кожей... Переписка закончилась. Умм Хурейр встала. Музаффар с большой неохотой отпускал её, глядя на неё так, как обычно смотрят на Мадонну. - Доброй ночи, - забирая с собой исписанные листки, пожелала девушка. - Я хочу, чтобы сегодня ночью тебе снилось только хорошее. - Надеюсь, что так оно и будет, - усмехнулся молодой бедуин. - Спокойной ночи, Умм... 23.07.12 Юсуф аль-Мирджаби вновь не посмотрел сделанные камерой записи. Разгвор Музаффар и Умм Хурейр Фатах был довольно безобидным, чего отнюдь нельзя было сказать о беседе Музаффара с Файсалем. Файсаль упомянул Альфард и догадаться, о чём идёт речь, смог бы любой. Я снова сказал, что камера поломана, но мне уже никто не поверил. Следователь не стал даже ничего проверять. Он просто кардинально поменял мои обязанности. - Отныне, аль-Афинов, - раздражённым тоном заявил он, - вас заменит Али. И, смею вас заверить, у него-то ничего не будет ломаться! - Кто знает? - за время работы в ливийской полиции я научился одному очень важному качеству: вовремя промолчать и вовремя согласиться. Раньше я не умел этого делать и отчасти по этой причине мой украинский начальник, полковник Вербов, и сослал меня на каникулы в Ливию. Но теперь я прекрасно знал, что надо делать. Я знал, когда надо соглашаться с Юсуфом аль-Мирджаби, а когда - молчать как рыба. Сейчас я предпочёл золотую середину между этими вариантами. Что же теперь делать? Али не из тех, кто будет покрывать Музаффара. А с учётом того, что он - лоялист, уж и подавно! Но допустить того, чтобы записи попали к нему в руки я не мог. Чёрт, я, кажется, становлюсь соучастником. И где, интересно, скрывается Альфард, если она и вправду в городе? С такими мыслями я набрал Файсаля и попросил его «быть осторожнее в высказываниях во время встреч с Музаффаром». Тот пришёл в шок от моей информированности, сделал вид, что ничего особенного никому не говорил, но согласился последовать моему совету. С Умм Хурейр Фатах дело обстояло сложнее - я не знал её номера, но вечером встретил её около следственного изолятора и дал тот же совет, что и Файсалю. Умм Хурейр лишь молча кивнула на это... 24.07.12 - Почему вы мне не верите? - возмущался Али. - Да я клянусь Аллахом, что так оно и есть! Да не поломана у меня камера! Да, они полночи вчера играли в шахматы. И что здесь такого? Или, может, скажите, что им бы следовало играть в покер на раздевание? - Аллах сохрани тебя от таких мерзких мыслей! - гневно отмахнулся от сво