bsp;Я не помню подробностей, увы, - вздохнул свидетель. - Значит, вы не можете утверждать, что Музаффар аль-Сирти на протяжении всего дня находился в вашем доме? - Нет, не могу, - Гияс аль-Шейба, кажется, немного растерялся, что лишь раззадорило прокурора. - Это может вам рассказать Гуфнар аль-Шейба, - неожиданно вмешалась Умм Хурейр. - Она тоже приехала в Триполи на сегодняшнее заседание. - Защита, вам не давали слова, - осадил девушку судья, и та замолчала. А прокурор продолжал. - Вы утверждаете, что подсудимый является лоялистом. Он говорил при вас о старом режиме, упоминал или восхвалял Джамахирию? - допрашивал он. - Ни разу, - со стопроцентной уверенностью ответил свидетель. - Ни разу при мне или при ком-либо из моих родственников Музаффар аль-Сирти не вспомнил свергнутый режим. А то, что он лоялист, решила моя сестра, поскольку человек из племени каддафа никак не может быть не лоялистом, а я молчу про то, что он из города Сирт... - Что ж, - прокурор, очевидно, уже сделал для себя определённые выводы, - благодарю вас, свидетель. Обращу тут ещё ваше внимание, ваша честь, на то, что подсудимый аль-Сирти намеренно скрыл, - здесь последовало ударение, - своё настоящее имя, прося у свидетеля помощи. А это значит, что у него были причины на то. А причины скрывать своё настоящее имя могут быть либо у бандитов, либо у лоялистов. У меня всё. - В зал приглашается Гуфнар аль-Шейба! - провозгласил судья. Гияс молча покинул зал и его место заняла проскользнувшая мимо меня высокая скуластая женщина лет сорока пяти. Я приготовился слушать опрос свидетельницы, когда моё внимание привлекла какая-то возня за спиной. - Этого... этого же просто не может быть! - Сахим был потрясён до глубины души. - Это же моя невеста, Фарида! Мы с ней в начале августа пожениться должны были! - Была твоя - стала моя, - цинично отрезал Карим и добавил с издевательской ухмылочкой: - Но ты не переживай. Подтянешься до моего уровня - того гляди и на тебя начнут девушки внимание обращать. - А! Сволочь! - не своим голосом заорал обычно такой уравновешенный Сахим и мёртвой хваткой впился противнику в горло. Тот захрипел, но умудрился ударить оппонента в солнечное сплетение. Мисуратец охнул и согнулся пополам, после чего Карим налетел на него словно коршун, нанося удар за ударом. Всё произошло так быстро, что никто даже толком и опомниться не успел. - Сволочью меня назвал?! - в исступлении орал потенциальный жених прокурорской племянницы. - Так получи! Получи, скотина! Я, Юсуф аль-Мирджаби и Али бросились разнимать дерущихся и нам на помощь поспешили свидетели. Карима насилу оттащили от избитого Сахима, но тот в последнее мгновение извернулся и ударил противника кулаком в нос. На пол закапала кровь. Карим взвыл и исторг целый поток страшных ругательств, после чего рванулся так, что трое мужчин, в числе которых были свидетель аль-Шейба, Али и Юсуф аль-Мирджаби, едва удержали его. Я же с помощью некого господина Ясифа вполне справился с Сахимом. Участников побоища развели по разным концам коридора. С Каримом рядом сели Али и Юсуф аль-Мирджаби, с Сахимом - я и Гияс аль-Шейба. - Что произошло? - спросил я эксперта. - Карим начал хвастаться своей грядущей свадьбой с племянницей прокурора, ну и показал её фотографию. А я как услышал имя девушки, как увидел её - обомлел: это была моя невеста и мы с ней в августе должны были пожениться, - мрачно ответил тот. - Может, просто совпадение? - предположил я. - Чтобы совпадали и имя, и внешность? Не верю я в такие совпадения, - покачал головой Сахим. - Не иначе как Карим, сволочь, её околдовал... до сих пор не верится... - Тогда позвоните своей невесте, - предложил я. - Если это действительно она и у неё свадьба с Каримом, то с вами у неё свадьбы не будет и она вам об этом скажет: не может же она за двоих одновременно замуж выйти. Мисуратец молча кивнул, а я осторожно подкрался к двери. Судья как раз удалилися для вынесения приговора и в зале было шумно - спорили прокурор и адвокат. - Я совершенно справедливо потребовал для обвиняемого высшей меры наказания и не вижу никаких причин для его смягчения! - безаппеляционно заявил прокурор. - А то, что он не мог никого убить и имеет железное алиби, вас не волнует? - ехидно осведомилась адвокат. - Факты - вещь упрямая. - Факты! Скажите тоже! Любой свидетель может лгать, уж поверьте мне. - Вы что, всерьёз полагаете, что все опрошенные нами люди лгали? Это же смешно! - Ну не все... Взять хотя бы этого украинца, аль-Афинова... - Он сотрудник полиции. - Но и друг подсудимого. - И только поэтому станет лгать в суде? Не думаю. - Я бы на вашем месте не был бы столь категоричен - всё может быть. - Допустим. Ну, а остальные? - Их тоже может связывать дружба с обвиняемым. - Дружба? Вы шутите? Вон Гуфнар аль-Шейба никак не может простить моему подзащитному недочиненный «Рекорд В-312», готова его чуть ли не прибить, а вы говорите о дружбе! Уж она-то точно не лжёт. Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти невиновен и сегодня его обязательно оправдают, уж будьте уверены. - И тут бы я с вами поспорил, - прокурор оказался очень упрямым и уверенным в своей правоте. - Музаффар ещё должен ответить перед судом за свои преступления против революции? - И у вас имеется перечень этих преступлений? - с сарказмом поинтересовалась Умм Хурейр. - Зачитайте - я думаю, всем будет интересно послушать в чём же таком провинился мой подзащитный перед революцией. - Он лоялист, уважаемая, - в голосе прокурора зазвучала сталь. - И этим сказано всё. В зале мигом воцарилась тишина и вовремя - как раз вернулся судья в сопровождении ещё двух своих коллег, которых я видел во время перерыва в коридоре. - Итак, - с пафосом начал старший судья, - после краткого совещания в отношении Музаффара Муаммара Абу Хурейра ибн Мухаммеда аль-Каддафи аль-Сирти, обвиняемого в серии убийств, нами был составлен следующий приговор: оправдать и освободить из места предварительного заключения. Подать аппеляцию можно в течении трёх дней. И снова тишина. В такой же гробовой тишине заседание было окончено. В такой же гробовой тишине все участники процесса стали покидать зал. Умм Хурейр Фатах едва переставляла ноги от усталости. - Я сделала это, - прошептала она, и глаза её буквально светились от счастья. - Я спасла его... Я не скрывал торжествующей улыбки. Юсуф аль-Мирджаби и Али пребывали в лёгкой растерянности. Сахиму не было ни до чего никакого дела. А вот лицо Карима надо было видеть: у него буквально вываливались глаза из орбит. Но меня он мало волновал. Я подмигнул Умм Хурейр Фатах. - Сегодня мы идём в ресторан! - провозгласил я. - И это не обсуждается! Музаффар - тоже с нами. Есть ещё желающие? - я обернулся на своих коллег. - Премного благодарю, но я не праздную дни освобождения убийц, - поморщился Али. - Я, к сожалению, буду занят сегодня вечером, так что простите, - извинился Юсуф аль-Мирджаби. - А мне надо бы узнать, почему Фарида меня бросила и переметнулась к Кариму, - прошептал мне на ухо раздосадованный и глубоко оскорблённый Сахим. - Я сделал всё в точности так, как вы и говорили и Фарида, вы не поверите, просто послала меня. А ещё и добавила, что у неё скоро свадьба с другим, а другой этот - Карим. Скотина! У меня прямо руки чешутся набить ему морду! - мисуратец смерил полным ненависти и гнева взглядом стоявшего поодаль ошалелого Карима. - Не стоит, - мягко проговорил я:, а ведь подумать только, я не так давно и сам мечтал подраться с ненавистным коллегой. Но сейчас мне было уже не до этого: я был счастлив. Слишком счастлив, чтобы злиться на кого-то. - Я подумаю, - не стал мне ничего обещать эксперт и, не попрощавшись, быстро вышел прочь. - Странный он сегодня какой-то, - заметил Али. - А вы бы не были странным, если бы у вас такое случилось? - Юсуф аль-Мирджаби искренне сочувствовал Сахиму. - Хоть бы он справился с этим всем. - Справится, не сомневайтесь, - заверил его я и обернулся на Умм Хурейр, да так и замер: из-за зала суда вышел Музаффар. Без конвоя и без наручников. Свободный. Передать то чувство, которое я испытал, словами невозможно. Мне хотелось одновременно кричать, бегать и прыгать от радости. А ещё я хотел задушить Музаффара в объятиях. Каддафа с горд