8. Шёпот в темноте
Мы шли по Старому городу, освещённому яркими огнями, шумному и весёлому. Нас окружали невысокие белые здания, горели фонари, на каждом углу попадались улыбающиеся торговцы, всеми усилиями заманивающие прохожих в свои лавки. - Баклава, самса, рахат-лукум! - зазывал прохожих продавец сладостей. На какой-то миг меня, манимого ароматным запахом магрибских кушаний, как магнитом потянуло к этому человеку, но Файсаль до боли сжал моё запястье и поволок куда-то вперёд.- Пустите меня! - отчаянно взвыл я. - Там, куда мы придём, такого будет навалом, - пообещал мне молодой человек. - А куда мы идём? - полюбопытствовал я. - Узнаете, - загадочно изрёк Файсаль. Он резко свернул за угол, и мы оказались на очередной улочке, но уже не столь оживлённой. Миновав несколько изящных арок, мы остановились у уже знакомой мне массивной двери. Мой проводник постучал. Дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял Хассан. И одет он был вполне прилично - на нём была свежая белая рубашка, синяя жилетка поверх неё и белые брюки-шаровары, а непослушные вихры, торчавшие во время нашей последней встречи во все стороны, были зачёсаны назад. - Асалляму алейкум, господа, - поклонился мальчик. - Проходите. Он распахнул настежь дверь. Мы вновь оказались в прихожей. Хасан проводил нас в мастерскую. Я ахнул - никаких мольбертов там не было, как и картин с красками. Зато стоял накрытый белоснежной скатертью стол, который буквально ломился от угощений. Из подсобного помещения в комнату вышла молодая девушка - не старше двадцати. Она была высокой и чем-то напомнила мне монахиню, облаченную с ног до головы в строгие чёрные одежды. Открытым у незнакомки оставалось лишь лицо. Кожа у неё была довольно светлой, но не бледной. На лоб спадали пряди цвета вороного крыла, которые юная ливийка тотчас же отправила под хиджаб, глаза, большие и карие, как у лани, глядели внимательно и слегка настороженно. Иногда девушка слегка сутулилась, что не укрылось от меня, но в целом старалась держать спину ровно. - Здравствуйте, - немного смущённо пробормотал я, следуя правилам арабского этикета - мужчина всегда должен представляться женщине первым. - Я Казимир аль-Афинов. - Музаффар аль-Сирти, - представился мой спутник. - Фурса саида*. Я Альфард аль-Фатех, - незнакомка слегка склонила голову перед гостями. - Вы пришли сюда по поводу моих картин? - Да, - подтвердил я. - Что ж, - на щеках Альфард заиграл лёгкий румянец - она была польщена моей заинтересованностью, - я покажу вам свои творения с превеликим удовольствием, но для начала, если вы, конечно, никуда не спешите, давайте поужинаем. Говорила девушка очень вежливо и кротко, иногда опуская глаза. Боковым зрением я заметил, как пристально, аж до неприличия пристально, смотрит на неё Музаффар. Мы подошли к столу. Но сесть позволили только мне и Музаффару. Я в изумлении воззрился на Файсаля, Хасана и Альфард. - Хозяин - слуга своих гостей, - пояснила мне последняя. - Хозяин не притронется к еде. Есть должны лишь гости. - Хорошо, - я не стал спорить, окинув быстрым взглядом блюда. От такого изобилия у меня разбежались глаза. - Но ведь я всё это не съем, - тихо пробормотал я. - Ешьте, - прошептал мне на ухо Музаффар. - Нет большего оскорбления для хозяина, если гость не испробовал всех его яств. Я вынужден был смириться и приступить к трапезе, так как обидеть гостеприимных ливийцев мне отнюдь не хотелось. На столе было всё, чего только душа пожелает. Это и упомянутые баклава и самса с рахат-лукумом, и всевозможные крупы, овсяные хлопья, бобовые. А также голубцы из виноградного листа, шишкебаб**, рефиз***, чай, верблюжье молоко - и многое другое. Рефиз, как я вскоре узнал, был одним из излюбленных блюд кочевых племён. И Музаффар начал именно с него. Ел мой спутник медленно, степенно, словно растягивая удовольствие. Я решил последовать его примеру и принялся за шиш-кебаб, оказавшийся очень вкусным. Файсаль между тем подвинул стул и сел вместе с нами, но к еде так и не притронулся. То же самое сделал и Хасан. Альфард же пожелала гостям приятного аппетита и удалилась - женщине не следовало сидеть за одним столом с мужчинами. Но, когда с кебабом и рефизом было покончено, девушка принесла ещё кушанья - маслины и знаменитый магрибский кус-кус. Я отблагодарил её, Музаффар - тоже. А потом произошло нечто удивительное - Музаффар и Альфард встретились взглядами и я увидел, как расширились зрачки Альфард. - Не может быть, - прошептала она. - Не может быть... Это действительно ты... - Да, - на потрескавшихся губах Музаффара появилась лёгкая улыбка, - это я. И, признаться, я не сразу узнал тебя, Альфард. - Я тебя тоже, - потупилась девушка и тотчас же подняла глаза. - Но как? Ты ведь погиб тогда, во время битвы за Сирт, я точно это знаю! - Чуть не погиб, - поправил её молодой человек. - Чуть не погиб, но остался жив. - Остался жив, - эхом повторила Альфард, в её карих глазах-озёрах появились слёзы. - Что происходит? - шёпотом спросил я у Файсаля. Но тот и сам был в шоке и совершенно не знал, как объяснить то, что творилось у него на глазах. Ясность внёс Хасан, внезапно возникший рядом со мной. - Они - бывшие сослуживцы, - шёпотом и с невероятной серьёзностью пояснил тот. - Когда-то Альфард спасла жизнь Музаффару. А после он едва не погиб в битве за Сирт. Мы долгое время считали его умершим. И Альфард едва смогла пережить это. У меня и сестры нет больше никого, кроме Музаффара аль-Каддафи аль-Сирти. С этими словами мальчик бросился к молодому ливийцу и заключил его в объятия, да так, что едва не задушил. Радости его не было предела. - Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти? - я вопросительно покосился на Файсаля. - Он случайно не родственник вашего бывшего лидера? - Вряд ли, - покачал головой тот. - Скорее всего, он просто родом из племени каддафа, одного из многочисленных кочевых племён, населяющих нашу страну. Музаффар между тем усадил Хасана на колени, Альфард села рядом. Причём на краешек стула, ужасно стесняясь. Но она тоже была рада, даже не рада, а счастлива. - Скажите, - нарушил идиллию я, -, а как вы познакомились? Причём я имел в виду не только Альфард и Музаффара, но и Альфард и Файсаля. - Всё просто, - откинувшись на спинку стула, ответил Музаффар. - Альфард меня случайно с кем-то перепутала и пыталась убить. В результате сама чуть не погибла. А потом, когда выяснилось недоразумение, меня отпустили. А она привязалась ко мне, что ли, и захотела последовать за мной. Сказала, что у неё никого нет. - Так и было, - тихо проговорила девушка. - У меня остался только Хас