р и напомнил: - Завтра на Площади Мучеников, не забудьте! - Хорошо, я помню, - последовал быстрый кивок с моей стороны. Помахав напоследок своим знакомым, я растворился в сиянии огней Старого Триполи... Чтобы сократить пеший путь, я пустился незнакомыми переулками и дворами. Честно говоря, я и сам не знал, куда выйду, но несколько прохожих, с которыми я успел переброситься парой слов, заверили меня, что так будет короче. Я предпочёл довериться им, но при этом рисковал повторить свой недавний опыт. Впрочем, на этот раз всё вышло куда хуже. Я шёл быстро, почти бежал, и не оглядывался. Вокруг, как назло, не было ни единого живого существа, а фонари не горели. Из всех окон окрестных домов были освещены буквально пара-тройка, и я понимал, что если сейчас какому-то проходимцу вздумается меня ограбить, спасти меня не сможет никто. Хотя... Запустив руку под пиджак, я коснулся пистолета. Как я мог забыть о нём? А ведь с оружием, да ещё и заряженным, куда спокойнее. И всё равно, что Юсуф аль-Мирджаби не рекомендовал стрелять попусту. Я замедлил шаг, сворачивая в очередную мрачную подворотню. И моё временное спокойствие сыграло со мной злую шутку. В одно мгновение кто-то неизвестный приставил сзади к горлу нож. Я не успел ничего предпринять, и времени на то, чтобы выхватить пистолет, у меня тоже не оказалось. Было темно, хоть глаз выколи. Даже луна не светила. Я не видел перед собой ничего, кроме кромешной тьмы и не чувствовал ничего, кроме холода острого лезвия на горле. - Не лезь не в своё дело и останешься жив, - коротко и ясно прошептал неизвестный за моей спиной. В одно мгновение нож пропал с моего горла. Я схватился за пистолет и резко обернулся, но в переулке я был один... Убитым оказался молодой человек, примерно одного возраста со мной и с Каримом. Его можно было назвать красивым, если бы не какие-то бездушные, навеки застывшие холодные глаза. Или вернее - только один глаз, правый, ибо убит он был, как и следовало ожидать, одним выстрелом в левый глаз. Но рядом с телом не было найдено никаких фотографий, записок или кровавых надписей за исключением цветка чёрной розы, который заставил Карима содрогнуться. Впрочем, цветок оказался вполне безобидным и на деле являлся белым, окрашенным искусственно в чёрный цвет. В расшифровке же последнего послания убийцы вроде как не было больше нужды - я был почти уверен, что неизвестным языком снайпер записал имя лежавшего передо мной мёртвого юноши. Юсуф аль-Мирджаби, осматривая место преступления, которым оказались доки в порту, был хмур, как никогда раньше. - Скоро выборы, а мы ни на шаг не приблизились к разгадке этого дела, - бормотал себе под нос он. - И что только подумает о нас Переходной Совет*****? - К чёрту Переходной Совет, - высказался я. Глаза у моего начальника поползли на лоб, и он аж побагровел от гнева. - Что ты сказал?! - выкрикнул он. - Спокойно! - прикрикнул на него я, сам не ожидая от себя такой наглости. - Мне лично глубоко наплевать на Переходной Совет хотя бы потому, что наш преступник отнюдь не заинтересован в срыве выборов или убийстве кого-то из тех, кто будет участвовать в голосовании. Нас сейчас должна волновать поимка преступника, и мы должны думать только о ней, а не о чьём-то мнении! А что касается всех тех, кого убили, их связывает то, что они во время войны сражались на стороне восстания, революции - как хотите, так и называйте - и были если не знакомы друг с другом, то хотя бы служили вместе. Надеюсь, - я решил, что немного поспешил с выводами, включая последнюю жертву в число повстанцев, и указал на труп, - что он тоже из восставших. Повисла пауза, во время которой я перехватил изумлённо-озадаченный взгляд Карима. Напарник коротко кивнул. - Так и есть, - прошептал он, внимательно всматриваясь в черты лица юноши. - Поскольку этот человек - мой старый знакомый и сослуживец. Я аж присвистнул. - Спасибо, Карим, - сказал на это уже успокоившийся Юсуф аль-Мирджаби. - Иначе бы мы долго не смогли бы опознать его. Можете забирать, - обратился он к медикам. Но когда тело уносили, случилось нечто непредвиденное - из кармана брюк убитого выпал мобильный телефон. Я бросился к нему, но не притронулся. - Перчатки! - велел Юсуф аль-Мирджаби врачам и, получив желаемое, взял мобильный в руки. - Хм, он заблокирован. - Секундочку, - я тоже попросил себе перчатки, и телефон перешёл ко мне. Далеко не с первой попытки, но мне удалось подобрать пароль к гаджету. После этого я решил на всякий случай посмотреть последние вызовы и сообщения. Среди звонков я не нашёл ничего заслуживающего внимания, зато в СМС мне попалась одна очень подозрительная. Она была сохранена, как черновик, и отправить её должны были по номеру 425467, явно несуществующему. Текст сообщения был примерно следующим: «Молись, Карим ибн Вагиз. Они все мертвы. Ты - следующий!» Прочитав, я обвёл взглядом присутствующих. С Каримом творилось что-то неладное - он на моих глазах разительно менялся в лице. Напарник стал бледен, словно мертвец, глаза у него полезли из орбит, а на лбу проступили капельки пота. Не в силах вымолвить хоть слово, он ухватился рукой за горло. Со стороны могло показаться, что он задыхается. - Карим, что с вами? - воззрился на подчинённого Юсуф аль-Мирджаби. - Это меня зовут Карим ибн Вагиз, - прохрипел парень. - И это я - следующий. - С чего это ты взял? - насторожился я, чувствуя, что здесь кроется какая-то тёмная и давно забытая тайна. - Ни с чего! - довольно нервно и раздражённо ответил Карим. - Я просто знаю! - Знает он! - фыркнул Юсуф аль-Мирджаби. - А поделиться с коллегами своими тайными знаниями ты не хочешь? - Ни за что! - резко выпалил выпалил мой напарник. С этого момента он, как ни давили на него следователь и я, не проронил ни слова. - Значит, своего убийцы он боится больше, чем нас, - со вздохом заключил я, когда мы уже сели в машину. - Скорее всего, - не мог не согласиться со мной господин аль-Мирджаби, бросив косой взгляд на по-прежнему сохранявшего молчание Карима. - Вопрос только - он последняя жертва или будут ещё? - Последняя, - внезапно подал голос парень. - Опа! - я аж подскочил от неожиданности. - А больше ты ничего не хочешь нам рассказать? Но ответом мне была лишь тишина. 07.07.12 Попытки разговорить Карима не привели ни к чему. Но и спать в разгромленной комнате было невозможно. Потому я просто включил фонарик и сел на подоконнике с томиком Артура Конан-Дойла. Я и сам не заметил, как меня начало клонить в сон. В голове внезапно всплыл тот шёпот в темноте. Эх, почему у меня не было при себе диктофона, я ведь мог бы тогда записать голос нападавшего! Но тот действовал слишком быстро, что наводило меня на мысль о его возможном профессионализме. Интересно, кто это был? Неужели сам неуловимый снайпер? Я фыркнул при подобной мысли. А ведь голос! Этот шёпот, был уверен я, я узнаю из тысячи тысяч! И самое интересное, что я был уверен в том, что уже где-то слышал этот голос! Только вот где? Размышляя над этим, я погрузился в сон. Сон был тревожным. Я плохо помнил его весь, но некоторые фрагменты запомнились мне очень хорошо. Так, я помнил, что оказался в мастерской Альфард, затем не то она подарила, не то я сам нашёл чёрную розу. Следующий отрывок сновидения - и я стою в безымянном переулке и слышу едва уловимый шёпот в темноте: «Не лезь не в своё дело и останешься жив! Не лезь не в своё дело и останешься жив! Не лезь не в своё дело и останешься жив!» Незнакомец повторяет эту фразу снова и снова. Голова начинает нестерпимо болеть, и я готов дать что угодно, лишь бы эта пытка прекратилась! Но он не прекращает шептать. «Не лезь не в своё дело и останешься жив! Не лезь не в своё дело и останешься жив!» - снова и снова повт