p;ума сошли? - вскричал я. - Оружие запреще... - Знаю, - резко оборвал меня ливиец. - Но тем не менее его все носят. Даже вы. Сказав так, он резко откинул полу моего пиджака, который я до сих пор не снял именно затем, чтобы не было видно кобуры пистолета. Оказавшись разоблачённым, я вздрогнул. Только бы он не спросил, откуда у меня оружие! Только бы не спросил! Но моему желанию не было суждено сбыться. И помог в этом Мартин. - Он полицейский, ему можно! - хмурясь, заявил юноша. Я едва сдержался, чтобы не выругаться - теперь вся моя конспирация полетела к чёртовой бабушке! Что я Юсуфу аль-Мирджаби скажу?! Закусив губу от досады, я смерил Мартина уничтожающим взглядом, но не проронил ни слова. - Полицейский, говорите? - настороженность и напряжение зазвучали в голосе Музаффара. - Тогда неудивительно, что вы знаете старого сыскаря Имада аль-Мухада... Интересно только почему вы раньше ничего мне не сказали о своей профессии. - Можно подумать, вы хоть раз обмолвились о том, кем работаете, - огрызнулся я. - Может, вы вообще преступник, откуда мне знать? Последнюю фразу я произнёс уже от отчаяния, так как решил идти ва-банк. - Если бы я был преступником, то не стал бы помогать ни господину аль-Доджесу, ни похищенной женщине, - холодно парировал каддафа. - А теперь давайте поторопимся. Или, может, арестуете меня за ношение оружие? - в чёрных глазах ливийца заплясали недобрые огоньки. - Ой, больно вы мне нужны! - отмахнулся я, проверяя пистолет. - Кто такси вызывает? - Я, - решил Музаффар. Уже через пятнадцать минут мы сидели в автомобиле и ехали в Каср-Бен-Гашир. - Скажите, а откуда вы знаете Имада аль-Мухада и этого, как его... Саббаха аль-Сангура? - наблюдая, как чайки кружат над сапфирово-синими волнами Средиземного моря, кое-где украшенными белыми гребешками, спросил я Музаффара. Тот хитро улыбнулся, но уже в следующее мгновение его улыбка погасла. - Саббах некогда был моим сослуживцем, - без энтузиазма ответил парень. - Я спас его сестру Фатиму от вражеской пули. А после Битвы за Триполи наши пути разошлись. Перед этим Саббах дал мне номер телефона и сказал, что если мне когда-нибудь понадобится помощь, я могу ему позвонить. Вот сейчас я, не особо надеясь на то, что позвоню тому, кому надо, набрал номер и услышал Саббаха... Музаффар ещё немного помолчал. Судя по его нахмуренному лицу, воспоминания, которым он предался, были не из приятных. - А что касается Имада аль-Мухада... Он никогда не поддерживал ни нас, ни повстанцев, и считал войну бессмысленной... какой она и была... - продолжил каддафа. - Когда наши отступали из Каср-Бен-Гашира, я и Альфард попросились в соседний с его кабинет, так как он оказался весьма удобным для ведения огня... - Вы были снайперами? - я неожиданно для самого себя задал вопрос в лоб. Музаффар уже во второй раз за всё наше знакомство взглянул на меня так, что я пожалел о сказанном. - Нет, - лаконично ответил молодой человек. - Мы не были снайперами. Мы просто отстреливались от наступавшего противника из автоматов и Имад аль-Мухад разрешил нам использовать его маленький офис для обороны. Он отказался покидать помещение. Он был бедуином как и я. Не знаю, что заставило его бросить своё племя и переехать жить в город, это происходит очень редко... Это было то, что нас объединяло... А что было дальше вы наверняка знаете - наши отступили в Триполи, повстанцы продолжили наступление. Потом столица была взята, нас перекинули в Сирт... И война кончилась. И всё вышло совсем не так, как я ожидал... - А вы знаете, кто такой Карим ибн Вагиз? - вновь внезапно спросил я. На моих глазах Музаффар изменился в лице - он побледнел, на лбу проступили капельки пота. - Откуда вам известен этот мерзавец? - прохрипел ливиец. - Неважно, - отвёл глаза я. - Неважно... Что он вам сделал-то? - Он предал... предал меня и Альфард, - ответил Музаффар. - Это случилось во время грандиозной Битвы за Сирт. На меня и моего брата открыли настоящую охоту и несколько раз мы чудом избежали смерти. И тогда я начал догадываться, что среди нас есть предатель, но и подумать не мог, что им окажется Карим! Именно он докладывал противнику о расположении наших частей и потому я и попал в плен. Попала в плен и Альфард. Нас допрашивали раздельно и мы ничего не знали о пленении друг друга. А этому выродку пожаловали звание капитана за то, что он выдал столь важную информацию! Карим собственной персоной допрашивал меня, да только так и ничего не добился... Я прикрыл веки и воображение тут же услужливо нарисовало мне очередную картинку. Тёмное мрачное место предстало моему взору. Свет проникал в это сырое помещение только через узкое окошко с решетками. Посреди комнаты стоял простой деревянный стул. На нём сидел насквозь мокрый молодой человек в военной форме с грязной куфией на голове. Чёрные волосы спутались и прилипали к бледному мокрому лицу. По щеке стекала тёплая струйка алой крови. Руки его были скованы за спиной наручниками. Пленником оказался никто иной как Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти. Перед пленником расхаживал худощавый самодовольный молодчик, являвший собой уже хорошо знакомого мне Карима ибн Вагиза. Он тоже был в военной форме, только тёмно-зелёной в отличии от светлой формы Музаффара. - Ну что, будешь сотрудничать наконец с нами? - поинтересовался Карим. - Каддафи скоро крышка, так что выхода у тебя всё равно нет: не согласишься - тебя расстреляют как лоялиста, а если будешь делать то, что я тебе скажу, может, тогда и останешься в живых, да и Альфард твою не тронут... Потухшие глаза Музаффара полыхнули жутким пламенем. - Что ты сказал про Альфард? - отчаянно дёрнулся пленник. - Что вы с ней сделали?! Карим ухмыльнулся: ему нравилось смотреть, как злится и переживает его некогда лучший друг, нравилось дразнить его. - Пока ещё ничего, - покачал он головой. - Но всё ещё впереди: ты ведь знаешь - фантазия у нас богатая. Музаффар заскрежетал зубами. Карим рассмеялся и в тот же миг стал снова серьёзным. - Так ты согласен? - схватив своего подопечного за подбородок, прошипел мучитель. - Чтобы ОНА не пострадала? Я ведь знаю, что ты готов пожертвовать своей жизнью ради НЕЁ. Пленник презрительно фыркнул. - Мне нужны гарантии, Карим, - на полном серьёзе заявил он. - Откуда мне знать, что ты сдержишь своё слово, если ты и раньше никогда его не держал? Теперь пришла очередь Карима скрежетать зубами, а Музаффара усмехаться. - Что, правда глаза режет, предатель? - бросил каддафа. В ту же секунду палач набросился на него. В мгновение ока пленник оказался на полу и на него обрушился целый град ударов ногами. Закрыться руками не было возможности - они были отведены за спину. Пришлось отдаться на милость судьбы. Карим избивал Музаффара с перекошенным лицом, брызжа слюной и испытывая при этом ни с чем не сравнимое удовольствие от собственной безнаказанности. - Паршивая лоялистическая собака! - орал мучитель, поливая пленника отборными ругательствами. - Грязный шакал! За всё время избиения, Музаффар не проронил практически не единого звука. А под конец, когда Карим немного успокоился, молодой человек, находясь на грани потери сознания, улыбнулся. Из-под грязной одежды, сверкнув в тусклом свете, выскользнула тонкая цепочка с медальоном. Карим заметил это и тотчас же ухватился за украшение. Музаффар содрогнулся как от удара. - Не трожь! - прорычал он, понимая, что ничего не может сделать. От рывка Карима цепочка порвалась. Дрожащими руками палач открыл медальон. Внутри была фотография... Фотография Альфард. Мучитель расхохотался. - Смотри, что теперь будет с ТВОЕЙ Альфард! - процедил он, бросая украшение под ноги. В этот момент, Музаффар на некоторое мгновение замерший и собравший остаток угасающих сил, совершил отчаянный рывок, сумев каким-то чудом высвободить одну руку из наручников, в сторону медальона. - Не смей! - закричал он, накрывая ладонью свою драгоценность. Но Карима это не смутило. Он наступил на руку пленника с хрустом ломая кости и тонкий металл медальона. Разум затуманился болью. Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти потерял сознание... Рассказ ливийца произвёл на меня неизгладимое впечатление. И не столько потому, что являлся полной противоположностью сказанному Каримом, а сколько по той причине, что Музаффар упом