ении наших частей и потому я и попал в плен. Попала в плен и Альфард. Нас допрашивали раздельно и мы ничего не знали о пленении друг друга. А этому выродку пожаловали звание капитана за то, что он выдал столь важную информацию! Карим собственной персоной допрашивал меня, да только так и ничего не добился... Я прикрыл веки и воображение тут же услужливо нарисовало мне очередную картинку. Тёмное мрачное место предстало моему взору. Свет проникал в это сырое помещение только через узкое окошко с решетками. Посреди комнаты стоял простой деревянный стул. На нём сидел насквозь мокрый молодой человек в военной форме с грязной куфией на голове. Чёрные волосы спутались и прилипали к бледному мокрому лицу. По щеке стекала тёплая струйка алой крови. Руки его были скованы за спиной наручниками. Пленником оказался никто иной как Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти. Перед пленником расхаживал худощавый самодовольный молодчик, являвший собой уже хорошо знакомого мне Карима ибн Вагиза. Он тоже был в военной форме, только тёмно-зелёной в отличии от светлой формы Музаффара. - Ну что, будешь сотрудничать наконец с нами? - поинтересовался Карим. - Каддафи скоро крышка, так что выхода у тебя всё равно нет: не согласишься - тебя расстреляют как лоялиста, а если будешь делать то, что я тебе скажу, может, тогда и останешься в живых, да и Альфард твою не тронут... Потухшие глаза Музаффара полыхнули жутким пламенем. - Что ты сказал про Альфард? - отчаянно дёрнулся пленник. - Что вы с ней сделали?! Карим ухмыльнулся: ему нравилось смотреть, как злится и переживает его некогда лучший друг, нравилось дразнить его. - Пока ещё ничего, - покачал он головой. - Но всё ещё впереди: ты ведь знаешь - фантазия у нас богатая. Музаффар заскрежетал зубами. Карим рассмеялся и в тот же миг стал снова серьёзным. - Так ты согласен? - схватив своего подопечного за подбородок, прошипел мучитель. - Чтобы ОНА не пострадала? Я ведь знаю, что ты готов пожертвовать своей жизнью ради НЕЁ. Пленник презрительно фыркнул. - Мне нужны гарантии, Карим, - на полном серьёзе заявил он. - Откуда мне знать, что ты сдержишь своё слово, если ты и раньше никогда его не держал? Теперь пришла очередь Карима скрежетать зубами, а Музаффара усмехаться. - Что, правда глаза режет, предатель? - бросил каддафа. В ту же секунду палач набросился на него. В мгновение ока пленник оказался на полу и на него обрушился целый град ударов ногами. Закрыться руками не было возможности - они были отведены за спину. Пришлось отдаться на милость судьбы. Карим избивал Музаффара с перекошенным лицом, брызжа слюной и испытывая при этом ни с чем не сравнимое удовольствие от собственной безнаказанности. - Паршивая лоялистическая собака! - орал мучитель, поливая пленника отборными ругательствами. - Грязный шакал! За всё время избиения, Музаффар не проронил практически не единого звука. А под конец, когда Карим немного успокоился, молодой человек, находясь на грани потери сознания, улыбнулся. Из-под грязной одежды, сверкнув в тусклом свете, выскользнула тонкая цепочка с медальоном. Карим заметил это и тотчас же ухватился за украшение. Музаффар содрогнулся как от удара. - Не трожь! - прорычал он, понимая, что ничего не может сделать. От рывка Карима цепочка порвалась. Дрожащими руками палач открыл медальон. Внутри была фотография... Фотография Альфард. Мучитель расхохотался. - Смотри, что теперь будет с ТВОЕЙ Альфард! - процедил он, бросая украшение под ноги. В этот момент, Музаффар на некоторое мгновение замерший и собравший остаток угасающих сил, совершил отчаянный рывок, сумев каким-то чудом высвободить одну руку из наручников, в сторону медальона. - Не смей! - закричал он, накрывая ладонью свою драгоценность. Но Карима это не смутило. Он наступил на руку пленника с хрустом ломая кости и тонкий металл медальона. Разум затуманился болью. Музаффар аль-Каддафи аль-Сирти потерял сознание... Рассказ ливийца произвёл на меня неизгладимое впечатление. И не столько потому, что являлся полной противоположностью сказанному Каримом, а сколько по той причине, что Музаффар упомянул медальон и сердце моё ёкнуло: после нападения на Карима я обнаружил на позиции Малак аль-Маута именно такую вещицу, но не смог её открыть. Неужели медальон принадлежит Музаффару? Вряд ли: из рассказа бедуина следовало, что он был раздавлен Каримом, но мало ли что. Вдруг моему знакомому удалось его починить? Я помедлил с секунду, а затем молча извлёк на свет божий улику, постоянно лежавшую в моём кармане. - Похож? - спросил я. Лицо Музаффара вытянулось, он смертельно побледнел и отшатнулся от меня как от прокажённого. Но тотчас же овладел собой и вернулся к своей привычной манере разговора. - Что вы, - усмехнулся каддафа. - Мой медальон давно был уничтожен Каримом ибн Вагизом, ваш совсем не похож на тот, что имелся у меня. Я лишь пожал плечами и спрятал находку. В том, что ливиец либо врёт, либо явно что-то недоговаривает я не сомневался. Всё сходилось к тому, что Музаффар скорее всего и являлся загадочным снайпером, отстреливающем бывших повстанцев, на это также указывало и некое нежелание молодого человека рассказывать о том, в каких именно войсках он служил: ведь о своей службе Музаффар сказал лишь, что они с Альфард не были снайперами, «просто отстреливались от наступавшего противника из пистолетов» и ничего больше. Вздохнув, я глянул в окно. Центр города остался далеко позади, лишь на горизонте маячила группа из пяти одинаковых офисных зданий, с виду напоминавших перевёрнутые горлышком вниз бутылки, расположившихся практически у самого берега моря, да ещё пара высотных офисов в бесчисленных окнах которых отражались золотые лучи заходящего солнца... - Музаффар, вы были когда-то знакомы с Абдуллой аль-Асимом? - я посмотрел ливийцу прямо в глаза и... ничего там не увидел. - Нет, - совершенно спокойно ответил он. На сей раз молодой человек либо очень хорошо притворялся, либо говорил искренне. - Понятно. А почему вы покинули родное племя? - я быстро сменил тему. - Чтобы отстоять свою страну и наше настоящее правительство, - Музаффар подарил мне взгляд из разряда «А что здесь непонятного?». - Практически всё наше племя воевало на стороне правительственных войск... - А остальные племена? - В большинстве придерживались политики невмешательства. Свержение полковника ради заморской демократии в их интересы не входило, - пояснил каддафа. - По крайней мере, в интересы большинства... Когда Мартин, Музаффар и я вошли в уже знакомое мне полицейское отделение, нам сообщили, что допрос подходит к концу и попросили подождать. Буквально через пять минут ожидания в коридоре появился Имад аль-Мухад в сопровождении высокой статной женщины лет тридцати. Дама была одета в длинное белое платье с рукавами, имевшее кармашки на груди и открывающее шею, на голове у неё красовалось некое подобие платка, которое практически не покрывало тёмно-каштановые густые волосы, спускавшиеся по плечам женщины. Через плечо незнакомки была перекинута маленькая сумочка. - Здравствуйте, господа, - расплылся в улыбке Имад аль-Мухад. - Рад вас видеть. Знакомьтесь, госпожа Юсра, - представил следователь свою спутницу. Мы поочерёдно назвались. Юсра молча кивнула на это. - Так я свободна? - поинтересовалась женщина у господина аль-Мухада. - Пока что - да, - сказал тот. - Но помните: если вы мне соврали... - Ой, - отмахнулась женщина, - стану я вам врать - делать мне больше нечего! Так кого там из ваших сотрудников я должна взять с собой? - Господин аль-Каддафи аль-Сирти, - Имад аль-Мухад пристально посмотрел на Музаффара, после чего взял его под локоть и отвёл чуть поодаль. До меня едва долетали его слова. - Мне известно всё о планах Мурада Бешеного, - прошептал следователь. - Похитил нашу японку именно он. Юсра сообщила адрес их тайной квартиры, но говорит, что не имеет ни малейшего понятия, где они держат заложницу. Поэтому я решил отправить к Бешеному с ней кого-то из сотрудников, чтобы он разведал обстановку - если мы прямо сейчас начнём штурм, заложница может пострадать. Юсра должна представить своего спутника как члена банды Абдаллаха, единственного человека, которого Мурад Бешеный откровенно побаивается. Дескать, Абдаллах прислал своего человека на переговоры о сотр