девушкой, он подозвал к себе другого. - Кто это? - поинтересовался адъютант. - Какая-то аль-Фатех из снайперов, говорит, что ей срочно нужен комбриг, - пожал плечами солдат. - Не прогоняйте её пока, я сейчас, - велел военному адъютант и быстро зашагал куда-то вглубь здания. Кабинет Хамиса аль-Каддафи представлял собой небольшое помещение с единственным маленьким окошком, в котором из мебели имелись лишь старый шкаф, письменный стол и стул. Впрочем, в сравнении с остальными комнатами временного штаба бригады этот кабинет можно было посчитать шикарным. Адъютант немного помялся у двери, а затем осторожно постучался. - Войдите! - приказал ему властный голос и мужчина повиновался. - Господин аль-Каддафи... то есть товарищ комбриг, к вам там какая-то девушка-снайпер, говорит, что очень срочно, - едва оказавшись в кабинете, сообщил адъютант. Хамис, молодой человек в тёмно-зелёном камуфляже с беретом на голове, оторвался от изучения лежащей на столе карты Ливии и устремил взгляд своих внимательных карих глаз на явившегося. - Так впустите, раз срочно, - распорядился он. - Есть впустить! - выстроился по струнке смирно адъютант и пулей вылетел из кабинета. Не прошло и минуты, как Альфард предстала пред Хамисом. Фай с Ибрахимом попросили подождать у дверей, которые оставили открытыми. На пороге кабинета комбрига вся смелость и отчаянность девушки куда-то улетучились. Снайпер заметно занервничала, а когда дверь перед ней распахнулась, и вовсе потеряла дар речи. - Вечер добрый, - поприветствовал Хамис Альфард, а заметив её растерянность, ободряюще усмехнулся. - Заходите, не бойтесь, никто вас не тронет. Альфард сделала глубокий вдох и ступила навстречу комбригу. - Позвольте представится, - чётко, по-военному, на одном дыхании выпалила девушка, - лейтенант Альфард аль-Фатех, снайпер. И я здесь по поводу недостойного поведения некоторых наших подчинённых, которые также подозреваются в убийстве! - В убийстве? Вот как? - Хамис нахмурился и Альфард почувствовала как душа её ухнула куда-то в пятки. - Ну что ж, садитесь и рассказывайте... - Всё было так, - ливийка присела на край холодного железного стула и набрала полную грудь воздуха: - я, мой брат и проводница из местных, пошли за оперирующим врачом-хирургом. Проходя мимо разрушенного здания, мы услышали крики. Я бросилась на помощь и увидела двух солдат-снайперов, которые издевались над беспомощным мужчиной. При чём без всякой причины! Сверх того, они совершенно меня не испугались и оставили в покое свою жертву лишь тогда, когда я сказала, что расскажу командованию о их поведении. Но хуже всего то, что они в итоге убили того человека, которого ограбили и мучили! Его обезображенный труп не так давно нашли на обочине дороги. Я опознала его с большим трудом, но могу поклясться, что это был он! - Хм, - Хамис так пристально смотрел на девушку, когда она говорила, что та невольно отвела взгляд. - Говорите, это были ваши снайперы? Почему вы так решили? - Они сами так сказали, - ответила Альфард. - Допустим. Вы знаете как их звали? - Галиб и Гариб. И оба они были высокими и темноволосыми. У одного имелась короткая борода, а у другого - шрам на лице, - сказала снайпер. - Вы обращались по этому поводу к своему начальству? - спросил Хамис. - Обращалась. Наш командир, полковник аль-Самир, временно покинул часть, а замещает его капитан аль-Бурхан, который даже и выслушивать меня не стал. Заявил, что такие отменные солдаты как Галиб и Гариб не могут быть убийцами и я подрываю своими заявлениями авторитет нашего идеального дисциплинированного отряда, - сказала девушка. - Полковник аль-Самир вернётся лишь через сутки и кроме вас мне больше не к кому обратиться. Прошу вас, примите меры. Я не хочу, чтобы пострадал ещё кто-то! Повисла пауза. На какой-то миг Альфард и Хамис встретились взглядами. - Хорошо, - негромко произнёс комбриг, - я возьму это происшествие под свой личный контроль. Если вина снайперов будет доказана, их расстреляют. Лейтенант молча кивнула. - Можете быть свободны. - Есть, - Альфард отдала честь и уже направилась к выходу, как вдруг в голове у неё промелькнула совершенно безумная мысль. - Товарищ комбриг... - у самой двери девушка резко обернулась на Хамиса. - Товарищ комбриг, можно я нарисую ваш портрет? В кабинете вновь воцарилось молчание. Хамис посмотрел на Альфард вопросительно, с нескрываемым изумлением и одновременно - с любопытством. - Я в мирное время была художницей, - смущённо пробормотала девушка. - Мне рисовать надо, чтобы квалификацию не потерять... Вот я и решила... Хамис помедлил, а затем достал из внутреннего кармана кителя свою фотографию. - Ну рисуйте, если уж вам так захотелось, - протянул комбриг снимок лейтенанту, в голосе его продолжало звучать удивление. - Благодарю, - отчаянно краснея, пробормотала Альфард и быстрым шагом покинула кабинет Хамиса. На следующий день снайперов Галиба и Гариба вызвали в штаб. И не к капитану аль-Бурхану, а к Хамису. Событие это имело эффект разорвавшейся бомбы. Его обсуждали все - от самих снайперов до мирных жителей. При этом все они имели совершенно разные мнения по поводу того, как будут развиваться в дальнейшем события. Одни считали, что Хамис, на деле никакого отношения к командованию снайперским отрядом не имеющий, ничего от подозреваемых не добьётся. Другие, напротив, опираясь на неприкасаемый авторитет комбрига среди бойцов, твердили, что уж если братья-снайперы и вправду грабители и убийцы, то им не сносить голов. Третьи склонялись к тому, что Галиба и Гариба попросту оклеветали и или же, что очень вероятно, перепутали с кем-то и вскоре отпустят. Четвёртые вообще не верили, и, надо сказать, небезосновательно, в какое-либо правосудие в правительственных войсках, от кого бы оно не исходило. А пятые бились об заклад, что подсудимые несомненно получат по заслугам, но только не благодаря Хамису, а благодаря полковнику аль-Самиру, который должен был вот-вот приехать. Но как бы там ни было, а Альфард выиграла у Джафара свои пятьдесят динаров... - Дело закончилось тем, что Хамис переговорил с полковником аль-Самиром, после чего в спешном порядке была организована срочная комиссия для расследования. Капитан аль-Бурхан всячески препятствовал её деятельности, но тем не менее вина братьев была полностью доказана и их приговорили к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение, но это, отнюдь, не значило, что из рядов лоялистов исчезли мародёры, убийцы и прочие сомнительные личности. Они остались и ещё не раз с тех пор проявляли себя, - словно подводя черту, сказал Файсаль. - Альфард тогда не успела дорисовать портрет Хамиса - их отряд через два дня быстро передислоцировался вместе с 32-й бригадой, а в городе, в котором они стояли, успело произойти ещё пару случаев грабежей, которые так и не успели раскрыть, из-за чего местные жители продолжили питать к лоялистам недоверие. Музаффар действительно довольно быстро выздоровел и вскоре снова оказался в строю. Джафар не сразу примкнул к своим - он задержался и женился на Фай. - Женился на Фай? - изумился я. - Но ведь они совсем не были знакомы. - Они действительно знали друг друга не больше недели, а учитывая задержку Джафара в том селении - не больше месяца, но тем не менее между ними вспыхнули чувства... И Джафар женился на Фай. Она не хотела отпускать его в Каср-Бен-Гашир, но он настаивал. Потом был Сирт и там он и погиб... - Файсаль тяжело вздохнул. - А Альфард, в свою очередь, разочаровалась в правительственных войсках. И очень сожалела, что не понёс заслуженное наказание и капитан аль-Бухран, который был с убийцами явно заодно и дело попахивало коррупцией. В итоге она ушла из своего отряда, начав действовать в одиночку. Музаффар последовал её примеру. Ну, а потом... - Потом Альфард ранили, - сказал я. - В Каср-Бен-Гашире. И их спас Имад аль-Мухад. - Откуда вы знаете? - удивлённо посмотрел на меня мой собеседник. - Я рассказал, - вмешался Хасан. - Про дальнейшую судьбу портрета Хамиса ты тоже рассказывал? - спросил Файсаль. - Нет, - ответил мальчик. - А что случилось с портретом? - Его залило кровью, если кратко, - поведал композитор. - А если не кратко... В общем, Альфард постоянно носила с собой блокнот и карандаш. И носила во внешнем кармане униформы. Ну, и когда её ранило, а ранило её в грудь, кровью была испачкана